Тайна Муромской чащи. Михаил Александрович Каришнев-Лубоцкий

здесь, в ваших краях, эти представления о нечистой силе сконцентрировались наиболее плотно. И им удалось – вот как, этого я и сам не пойму – материализоваться. Теперь понятно, Петь?

      Петр Васильевич поднял грустные глаза на своего ученого друга, и тот сразу понял, что апалихинский старожил не полностью уяснил себе его слова. Но другого ответа у Гвоздикова не было. Повисло минутное молчанье. Наконец, словно очнувшись и выйдя из глубокого раздумья, Петр Васильевич спросил:

      – Ну и что с ними делать? С материализованными-то? А?

      Но Гвоздиков молчал, наука была бессильна пока ответить на этот вопрос.

      – Придется, видно, этих лесорубов искать. – Дедушка снял кепку и положил ее на колени. – А то начнут лес валить, а их и вправду…

      Тут Петр Васильевич внезапно замолчал и закашлялся.

      – Договаривай, коли начал, – хмуро произнес Гвоздиков.

      – И договорю! – рассердился дедушка не известно на кого. – Договорю! Заколдуют их, превратят в какую-нибудь пакость, потом ни один профессор обратно не расколдует. Нужно выручать бедолаг!

      Гвоздиков с ним согласился:

      – Точно, Петь! Позвоним по телефону…

      Договорить до конца он не успел. Петр Васильевич подскочил на скамейке как ошпаренный, кепка его свалилась наземь, но он даже не заметил этого.

      – Ты что?! О тайне великой звонить повсюду собрался?!

      – Не повсюду, а в институт, – обиделся Гвоздиков.

      Но Петр Васильевич снова перебил его:

      – Не нужно, сами справимся! Сами экспедицию соорудим. – Тут он заметил валявшуюся на земле любимую кепку, поднял ее и, стряхивая ладонью пыль, уже тише и спокойнее, сказал: – Только Маришке о том – ни гу-гу! Рано ее в такие дела брать, мала еще.

      На том и порешили.

      Глава десятая

      Сначала все получалось по-дедушкиному: тайком от Маришки заготовили рюкзак с необходимыми вещами и продуктами, выбрали кратчайший маршрут до Муромской Чащи, назначили час отправления в поход… И тут случилось непредвиденное: дедушка заболел. Ночью, накануне путешествия, у Петра Васильевича вдруг поднялась температура, появился сильный кашель, и Гвоздиков с бабушкой сразу поняли, что он в Муромскую Чащу теперь не ходок. Понял это и дедушка. Откашлявшись и тяжело дыша, он тихо и виновато прошептал своему другу на ухо:

      – Прости, Вань… Вот ведь как у нас все вышло… Хотели два добрых дела сделать: людей от Чащи и Чащу от людей спасти, да ни одного не сделали…

      Петр Васильевич уткнулся лицом в подушку, бледной и худой рукой натянул одеяло на себя до самых плеч. Гвоздиков хотел утешить друга и потому сказал бодрым голосом:

      – А я и один справлюсь! Всего-то и дел – лесорубов вернуть!

      Дедушка высвободил лицо из подушки, с трудом повернул его к Ивану Ивановичу:

      – Ты дороги не знаешь…

      – Узнаю!

      – В трех соснах заблудишься…

      – Не заблужусь, я компас с собою возьму!

      – В озере или в болоте утонешь…

      Гвоздиков хотел было ответить весело