Тайна Муромской чащи. Михаил Александрович Каришнев-Лубоцкий

самолеты там не летают. Один полетел, да еле вылетел. Летчик живой, а ничего не помнит!

      – Слыхал про такой случай. – Опилкин поднялся, стряхнул с брюк насевшую пыль. – Разве это здесь было?

      И не дождавшись ответа, скомандовал бригаде:

      – В машину – арш!

      Повернулся снова к Маришке и сказал напоследок:

      – Спасибо, девочка, за сказку. Так где, все-таки, тут дорога на Муромскую Чащу?

      Глава четвертая

      Если бы Маришкин дедушка знал, что ему сегодня пришлют сразу две телеграммы, то он наверняка бы остался дожидаться их дома и никуда не ушел бы с Дружком. Но Петр Васильевич ничего о телеграммах не ведал и потому, с легкой душой выйдя утром на крыльцо и сладко потянувшись, сказал, косясь на солнышко:

      – А не размяться ли нам?..

      Из-под крыльца вылез Дружок и, беря с хозяина дурной пример, тоже потянулся и тоже сладко зевнул.

      Дедушка поправил на голове кепку и, берясь за крючок на калитке, спросил:

      – Ну, хвостолов, куда сегодня пойдем?

      – Куда хочешь! – хотел крикнуть Дружок, но у него почему-то так не получилось. Он только пролаял: «Гав-гав!», – и растерянно уставился на хозяина.

      – «Гав-гав!», – передразнил дедушка пса и проворчал не зло: – А точнее нельзя сказать?

      – Нельзя! – ответил глазами Дружок. – Не получается точнее!

      – Эх-хе-хе… – вздохнул Петр Васильевич и открыл калитку. – Пойдем тогда без маршрута.

      И они отправились туда, куда глядели их глаза и вели ноги. Так получилось, и это навеки останется загадкой и для дедушки и для Дружка, что глаза и ноги привели их в лес.

      – Гляди, Дружок, никак мы в лес притопали! – удивился Петр Васильевич, входя в сосновый бор.

      – Это ж надо ж… – тяжело продышал в ответ пес, поблескивая озорными карими очами.

      – Теперь делать нечего, теперь придется по лесу прогуляться… – И дедушка вдруг задорно и оглушительно запел любимую походную песню, которой его обучила внучка Маришка еще два года тому назад:

      «На парад идет отряд,

      Барабанщик очень рад,

      Барабанит, барабанит

      Полтора часа подряд!..»

      Дедушкино пенье Дружок терпел молча. Нельзя было сказать, что он вообще не любил музыку и песни, просто он не любил ТАКОЕ, ТАК и ТУТ. «В лесу нужно тихонько охотиться, – думал Дружок, внюхиваясь на бегу в лесные ароматы, – и выть при этом во все горло совсем не обязательно».

      «Раз-два!.. Левой-правой!..

      Барабан уже дырявый!..»

      Дедушка прокричал последний куплет и рухнул со стоном на траву. «Не знаю как барабан, а вот Петр Васильевич вроде бы и вправду худой стал…» – подумал дедушка о самом себе как о постороннем человеке.

      Поняв, что в округе все птицы и звери распуганы дедушкиным пеньем и что охота не состоится, Дружок повалился на землю рядом с хозяином. «Нельзя человека в лес пускать… Пользы от него там никакой, а вреда много, – подумал Дружок сердито и понюхал первую попавшуюся под нос ветку. Ветка пахла зайцем. – Обидно, – снова подумал Дружок