Внучка берендеева. Второй семестр. Карина Демина

бы пошел за мной, а тебе среди волков…

      – Вот и мучается. Дед не злился. Сказал, что у каждого своя дорога. И научил Лиса тому, что сам умел. Перевертни тоже к магии способны, но у них особая… ведьмачья. Когда он много ее использует, то случается… ты видела, что случается. Так-то вот, Зослава.

      – И как тебе сказка? – поинтересовался Елисей, все так же криво усмехаясь.

      – Страшная, – не покривила я душою.

      – Но ведь закончилась хорошо.

      – А разве закончилась? – Я зацепилася за взгляд желтых глаз.

      И тихо стало.

      Молчали царевичи. Евстигней ногтями любовался. Еська, присевши на корточки, раскачивался взад-вперед. Егор веки смежил, будто спит. Емельяна и вовсе почти не видать.

      – Не закончилось, твоя правда… – произнес Ерема почти шепотом. – Но о том лучше помалкивать.

      – Обо всем лучше помалкивать. – Елисей протянул мне руку. – И раз уж не боишься перевертня, то…

      Руку я приняла.

      Чего бояться? Небось и про берендеев всякого сказывают. А Елисей… да обыкновенным парнем гляделся. Больным, правда, ну так давече едва ль наизнанку не выкрутился, а с этого ни у кого здоровья не прибудет. И рука обыкновенная.

      Ладонь широкая.

      Пальцы короткие, будто обрубленные. И ногти… да, ногти, а не когти, розовые, стриженные криво. А может, и не стриженые, но грызеные, кто их, нелюдей, знает? Еще надобно сказать, что рука эта рыжим кучерявым волосом поросшая. Тут-то мне и вспомнилось, что про перевертней сказывали, будто бы и в человечьем обличье они волохаты дюже, дескать, хоть ты на пряжу вычесывай. А что, носки с собачьей шерсти – самое найпервейшее средство, ежели ноги крутит. Небось с перевертней не хужей бы вышло.

      Я ажно призадумалась.

      Со своего кобеля цепного, скотины дюже поганой норовом, Маришка с полмешка начесывала. А перевертень, ежель матерый, здоровей кобеля будет. И косматей. И стало быть, шерсти больше даст.

      – Зося? – Елисей, видать, почуял чегой-то и руку свою поспешил высвободить.

      – Ась?

      – Не боишься, стало быть?

      Ну… если б он в волчьем обличье был. Да с клычищами. Да косматый. Я б десять раз подумала, надо ли за-ради каких-то носков к нему лезти. А человека? Нет, не боюсь.

      Не понимаю только, зачем они мне эту историю рассказали?

      Не ради ж того, чтоб сказкою занять.

      А спроси – не ответят.

      Но я б спросила, да не успела. С протяжным скрипом отворилася дверь…

      Глава 8. Внове о тайнах великих и малых

      Кирей не вошел – ввалился, и рухнул бы, когда б не Егор, плечо подставивший.

      – Если вздумаешь помирать, – любезнейше предупредил царевич, – то давай в другом месте…

      – Может, мне тут нравится. – Кирей на плече повис, и, мне почудилося, сделал это с преогромною радостью. А что, плечи у Егора широки, на такие не одного азарина повесить можно.

      И сам он невысок, но кряжист, что твой дубок.

      – Мало ли чего кому нравится… – пробурчал Егор. – Ты помрешь, а нам убирать…

      Выглядел