Воскресение. Лев Николаевич Толстой

опять так же мягко и твердо председатель. – Так вы не признаете себя виновной?

      – Не я брала деньги, и не я поила, я и в номере не была. Если бы я была, я бы ее вышвырнула.

      – Вы не признаете себя виновной?

      – Никогда.

      – Очень хорошо.

      – Екатерина Маслова, – начал председатель, обращаясь к третьей подсудимой, – вы обвиняетесь в том, что, приехав из публичного дома в номер гостиницы «Мавритания» с ключом от чемодана купца Смелькова, вы похитили из этого чемодана деньги и перстень, – говорил он, как заученный урок, склоняя между тем ухо к члену слева, который говорил, что по списку вещественных доказательств недостает склянки. – Похитили из чемодана деньги и перстень, – повторил председатель, – и, разделив похищенное и потом вновь приехав с купцом Смельковым в гостиницу «Мавритания», вы дали Смелькову выпить вина с ядом, от которого последовала его смерть. Признаете ли вы себя виновной?

      – Ни в чем не виновата, – быстро заговорила она, – как сначала говорила, так и теперь говорю; не брала, не брала и не брала, ничего я не брала, а перстень он мне сам дал…

      – Вы не признаете себя виновной в похищении двух тысяч пятисот рублей денег? – сказал председатель.

      – Говорю, ничего не брала, кроме сорока рублей.

      – Ну, а в том, что дали купцу Смелькову порошки в вине, признаете себя виновной?

      – В этом признаю. Только я думала, как мне сказали, что они сонные, что от них ничего не будет. Не думала и не хотела. Перед Богом говорю – не хотела, – сказала она.

      – Итак, вы не признаете себя виновной в похищении денег и перстня купца Смелькова, – сказал председатель. – Но признаете, что дали порошки?

      – Стало быть, признаю, только я думала, сонные порошки. Я дала только, чтобы он заснул, – не хотела и не думала.

      – Очень хорошо, – сказал председатель, очевидно довольный достигнутыми результатами. – Так расскажите, как было дело, – сказал он, облокачиваясь на спинку и кладя обе руки на стол. – Расскажите все, как было. Вы можете чистосердечным признанием облегчить свое положение.

      Маслова, все так же прямо глядя на председателя, молчала.

      – Расскажите, как было дело.

      – Как было? – вдруг быстро начала Маслова. – Приехала в гостиницу, провели меня в номер, там он был, и очень уже пьяный. – Она с особенным выражением ужаса, расширяя глаза, произносила слово он. – Я хотела уехать, он не пустил.

      Она замолчала, как бы вдруг потеряв нить или вспомнив о другом.

      – Ну, а потом?

      – Что ж потом? Потом побыла и поехала домой.

      В это время товарищ прокурора приподнялся наполовину, неестественно опираясь на один локоть.

      – Вы желаете сделать вопрос? – сказал председатель и на утвердительный ответ товарища прокурора жестом показал товарищу прокурора, что он передает ему свое право спрашивать.

      – Я желал бы предложить вопрос: была ли подсудимая знакома с Симоном Картинкиным прежде? – сказал товарищ прокурора, не глядя на Маслову.

      И, сделав