Дикая тварь. Джош Бейзел

загипнотизировать меня своим чудачеством, как, говорят, умел Милтон Эриксон[11]? Тут я вижу, что он смотрит на картину маслом, которая висит на свободно стоящей белой стене рядом со мной.

      Какой-то город под звездным небом вроде как в стиле Ван Гога. И правда, подпись: “Vincent”.

      – Не знаю, – говорю я.

      – Угадайте.

      – А потрогать можно?

      – Валяйте.

      Провожу ладонью по шершавой краске.

      – Подделка.

      – Как узнали?

      – Вы разрешили ее потрогать.

      – Верно подмечено. Хотя стоит она почти как подлинник.

      Он не отводит от картины хмурого взгляда, поэтому мне приходится спросить:

      – Почему?

      – Ее написал компьютер. Замысел в том, чтобы с помощью МРТ проанализировать порядок и объем мазков. Но, если сравнивать с подлинником, видно, что это абсолютная ерунда. Один мой материаловед считает, что в оригинале слишком много неправильных мазков и исправлений.

      – В следующий раз копируйте того, кто умел рисовать.

      – Ха, – усмехается он. – Я Милл-От[12].

      – Лайонел Азимут.

      – Я знаю. Пойдемте в мой кабинет.

* * *

      – Пожалуй, для начала я покажу вам вот это видео, – говорит Милл-От.

      Он сидит за стеклянным письменным столом. На столе только маленькая розово-золотистая пепельница, в которой лежит визитка лицом вниз, и белый конверт с мягкой подкладкой, который, скорее, разрезали, чем разорвали.

      – Налить вам чего-нибудь? – спрашивает он.

      – Нет, спасибо.

      Если Милл-Оту нужны мои пальчики, пусть пошлет кого-нибудь на гребаный корабль.

      Если они ему нужны.

      Я не знаю, чего он от меня хочет, потому что не знаю, за кого он меня принимает. Профессор Мармозет ни за что не рассказал бы ему правду, но я думаю, такой богатый человек мог бы навести обо мне справки[13]. А справок о Лайонеле Азимуте набралось бы совсем немного.

      – Что вам сказала доктор Хёрст? – спрашивает Милл-От.

      – Ничего.

      – Хорошо. Интересно посмотреть на вашу реакцию.

      Милл-От пробегается пальцами по неявно отмеченным участкам письменного стола, и часть стены превращается в экран.

      Еще одно незаметное движение приглушает свет.

* * *

      Видео начинается без звука. Сначала на экране появляются только фотографии, в основном в сепии и черно-белые, смонтированные функцией “Кен Бёрнс” в чьем-то видеоредакторе. Леса и озера. Коренные американцы позируют в одежде из оленьей кожи. Какие-то бородатые мужики во фланелевых рубашках перед входом в шахту. Затем вдруг “кодахром”, как будто из 1970-х, семья в каноэ. Потом опять черно-белые леса и озера.

      Наконец появляется кое-что позатейливее: цветной снимок скалистого берега озера, видимо, сделанный с воды. Затем более крупный план с той же точки, и еще крупнее. И тут на скале проглядывает примитивный рисунок.

      Нарисован лось лицом к лицу с гораздо более крупным существом, которое, извиваясь, поднимается

11

Милтон Эриксон – известный американский психиатр, специалист по медицинскому гипнозу. (Прим. перев.)

12

И т.д.

13

Своим состоянием Милл От, насколько я понимаю, обязан программке, которую купил за 10 000 долларов у одноклассника в старшей школе и лицензировал для всех когда-либо созданных ОС. С ее помощью компьютер может рассчитывать время в двоичной системе счисления, а не в обычной 60/60/24/7.