Дикая тварь. Джош Бейзел

люди знают об Уильяме.

      – Угу, – отзывается Азимут. – Нам пора домой, дорогая.

      Вайолет наклоняется к нему. Влажно выдыхает в ухо, произнося “Уильям – Уайт-лейк-монстр”, и он застывает еще сильнее, то ли от этих слов, то ли оттого, что губы ее касаются его кожи.

      Брайан и Лен начинают нервничать.

      – Не обращайте на него внимания, – говорит им Вайолет. – Он ужасный зануда. Врач. Просто он не одобряет, когда я выпиваю.

      – Вы двое знаете о чудовище в озере Уайт? – спрашивает Азимут. – Об этой авантюре?

      – Э-э… – мычит Лен. Азимут проследил за его взглядом и заметил футболку на стойке.

      Чтобы Брайану и Лену не пришлось рассказывать все с самого начала и жалеть, что они вообще заговорили с Вайолет, она говорит:

      – Я все расскажу тебе в машине.

      – Она же не за рулем, да? – спрашивает Лен.

      – Нет, – отвечает Вайолет, – она не за рулем. Она пришла сюда пешком. Пойдем, мой сладкий.

      Посмотрев на Лена и Брайана тяжелым взглядом, Азимут говорит:

      – Ладно. Только скажите мне кое-что. Как зовут парня с видеозаписи, который сказал, что ему откусили ногу?

      Лен и Брайан переглянулись.

      – Чарли Бриссон, – отвечает Лен.

      – Спасибо. Сколько мы вам должны?

      – Это за мой счет. – А девушке Лен говорит: – Не забудьте футболку.

      8

      Или, Миннесота

      Все еще четверг, 13 сентября

      Я несу Вайолет к отелю “Или Лейксайд” так, словно ищу какие-нибудь рельсы, чтобы привязать ее. И думаю о том, сколько нужно весить, чтоб быть красоткой[38].

      Еще в Форде, прежде чем завести мотор, я заставил ее рассказать все, что она узнала от тех клоунов в баре, – я опасался, что она ничего не вспомнит, когда проснется. Во время рассказа Вайолет для выразительности постоянно касалась рукой моего бедра, а у меня стоял так, что можно было спутать с рычагом переключения передач.

      Молоденькая девочка, зарегистрировавшая нас в отеле, говорит: “Похоже, кое-кто развлекается”. Я могу лишь надеяться, что она имеет в виду пьяную Вайолет, а не меня с ее бессознательным телом.

      Кладу Вайолет на кровать в ее номере, не раздев, и спускаюсь в бар отеля. Здесь есть терраса с видом на какое-то озеро. Покупаю “Грейн стар” у стойки и выхожу на террасу посмотреть на воду. Вдали виднеются Баундери-Уотерс, темные, как джунгли.

      Через несколько минут выходит барменша и опирается на перила рядом со мной. Блондинка лет тридцати пяти со взрослой солнечной улыбкой, как я люблю.

      – Не возражаете, если я закурю? – спрашивает она.

      Я соображаю: сигареты просто капец как вредны для здоровья, они делают мочу канцерогенной, а мозг лишают способности регулировать потребление кислорода. Как врач я, наверное, должен сознавать свою ответственность и сказать ей что-нибудь в таком духе.

      Хотя… что-нибудь в каком духе? За превентивную медицину трудно выставить счет, поэтому исследованием вопроса, как изменить поведение человека посредством коммуникации, занимается только

38

Хотя за свою жизнь я перетаскал кучу трупов – строго в рамках медицинских обязанностей, – меня не перестает удивлять, насколько легче нести человека спящего, но живого и, следовательно, поддерживающего равновесие, чем настоящего мертвеца. Тащить трупп – это все равно что тащить японский матрас футон.