Раб человеческий. Роман. Зарина Карлович

Сына с днем рождения поздравил.

      – Ах, сыночек… Сколько ему?..

      Сегодня исполнилось пять..

      Пять. Ууууу… вот, а папочки нет… Ну отдыхай, отдыхай.

      Я выхожу на балкон. Две последние сигареты, а ведь эту пачку купил сегодня утром.

      Под балконом переругиваются подвыпившие мужчина и женщина. Он что-то настойчиво просит у нее, она никак не соглашается это ему дать. Темная тоскливая осень заглядывает в лицо.

      Как будет дальше?

      Высоко в небе замигала красная точка. И я вспомнил, как там, на родине, давным – давно, так же глядя на далекие мерцающие точки в небе, я мечтал, что когда – нибудь уеду. И стану счастлив…

      И теперь снова хочется заплакать. От чего?

      …И лучше тебе не знать,

      Как я живу и чем.

      С кем, когда и зачем.

      Вижу какие сны,

      И как я боюсь зимы.

      Как страшно по вечерам

      И как хочу домой, к вам.

      Как плачу, видя детей.

      И от своих же затей.

      Пью, словно воду, вино

      Думаю, глядя в окно.

      Тело привычно дрожит.

      Здравствуй, сладкая жизнь!

      С днем рождения, сынок!

      Хорошо, что нет снега. Поеду подработать на аквагримм в выходные, заберу сапоги из ремонта – потом пусть идет.

      Глава 6. Степачка и Линачка

      На голове у меня вырос рог.

      Доктор осмотрел меня. За последний месяц он осматривал меня пятый раз. Реакция его была одинаковой:

      Ничего не могу понять… Что с вами творится? Ей – Богу, – выдыхал он, – к ревматологу, только к нему. Избыток кальция, знаете, не шутки.

      Я не женат, а рог свербит. Сил уже никаких, как свербит. Я уже китайскими палочками чешу голову, а все свербит. Оно музыкой проходит. Звуком, как, знаете, будильник звонит и звонит утром…

      Нервный тик..?

      Я молчал. Доктор смотрел в сторону, равнодушно, как картонный человечек, которого чьи-то пальцы двигают по заезженной колее. Звук пробивал голову. Он топорщился, лез иголками, дергал ниточки в моем мозгу с настойчивостью садиста.

      Я поднялся на поверхность, и, наконец, вынырнул. Опустив руку, пытался нашарить телефон на полу возле кровати. Дикая мелодия кантри рвала нервы из дальнего угла комнаты.

      Откинув теплое одеяло, выскользнул в стылую комнату.

      Да…

      Из трубки доносилось клокотание, словно как повреждение на линии.

      – Аллё!

      Степачка… Степа, слышишь? Линачка умерла…

      Плач нарастал. Так мелкий дождь превращается в ливень. В шторм. В цунами. В рыдания.

      Я чуть не спросил, какая Линачка. Но тут понял, что это Лина.

      КАК???

      Инга Петровна, а это была она, промычала:

      Ночью… Перевернулись на машине в горах… У нас ливень был…

      Я вскочил, что-то делал. Только когда Инга Петровна положила трубку, разглядел себя голого в отражении балконной двери с почти докуренной сигаретой во рту.

      Вышел