Женская война. Александр Дюма

воли выражалась в его голосе.

      – Да, я здесь, – отвечал барон, не сводя глаз с виконта. (Это упорство объясняется найденною в гостинице перчаткою.) – Мне стало до смерти скучно в трактире, Ришон уехал от меня, выиграв мои деньги. Я знал, что вы поехали по Парижской дороге. По счастью, у меня в Париже есть дела, и я поскакал догонять вас. Я никак не воображал, что мне придется так измучиться. Черт возьми, виконт, вы удивительно ездите верхом!

      Виконт улыбнулся и прошептал два-три слова.

      – Касторин, – продолжал Каноль, – помоги Помпею сесть на лошадь. Ты видишь, что он никак не может сесть, несмотря на всю свою ловкость.

      Касторин сошел с лошади и подал руку Помпею, который наконец попал в седло.

      – Ну, теперь поедем, – сказал виконт.

      – Позвольте только одну минуту, – начал Помпей с заметным смущением, – мне кажется, у меня чего-то недостает.

      – Да, и мне тоже кажется, – сказал виконт, – у тебя недостает чемодана.

      – Ах! Боже мой! – прошептал Помпей, притворяясь очень удивленным.

      – Несчастный! – вскричал виконт. – Неужели ты потерял…

      – Он недалеко, – отвечал Помпей.

      – Да вот не он ли? – спросил Касторин, поднимая чемодан с трудом.

      – Да, да! – вскричал виконт.

      – Да, да! – повторил Помпей.

      – Но он не виноват, – сказал Каноль, желая приобрести дружбу старого слуги, – во время падения ремни оборвались, и чемодан свалился.

      – Ремни не оборвались, а отрезаны, – возразил Касторин. – Извольте посмотреть.

      – Ага, Помпей! Что это значит? – спросил Каноль.

      – Это значит, – сказал виконт строгим голосом, – что Помпей, опасаясь преследования воров, ловко отрезал ремни, чтобы избавиться от ответственности за казначейство. Каким военным термином называется такая хитрость, Помпей?

      Помпей оправдывался тем, что неосторожно вынул охотничий нож. Но поскольку он не мог дать удовлетворительного объяснения, то остался в сильном подозрении, будто хотел пожертвовать чемоданом ради собственной безопасности.

      Каноль показал себя не столь строгим.

      – Хорошо, хорошо, – сказал он, – подобные вещи часто случаются, но привяжите-ка чемодан. Гей, Касторин, помоги Помпею. Ты был совершенно прав, Помпей, когда боялся воров, чемодан у вас полновесный, и от него никто бы не отказался.

      – Не шутите, сударь, – сказал Помпей, вздрогнув, – всякая ночная шутка приносит беду.

      – Ты совершенно прав, Помпей, всегда прав, поэтому-то я хочу проводить виконта и тебя: конвой из двух человек не покажется вам лишним!

      – Разумеется, нет! – вскричал Помпей. – Чем больше людей, тем безопаснее.

      – А вы, виконт, что думаете о моем предложении? – спросил Каноль, замечая, что виконт не так ласково, как его слуга, принимает учтивое предложение барона.

      – Я вижу, – отвечал виконт, – ваше обычное благорасположение и от души благодарю вас. Но мы едем не по одной дороге, и я боюсь, что обеспокою вас, если приму предложение.

      – Как? – сказал смущенный