Женская война. Александр Дюма

поняла, что одна минута нерешимости может погубить ее. Притом же она успела уже обдумать весь план, всю мысль, внушенную ей безымянным письмом.

      – Да, правда, – сказала она, пристально поглядывая на герцога, – у меня есть тайна с капитаном.

      – Вы сами признаетесь! – закричал герцог.

      – Поневоле признаешься, когда от вас ничего нельзя скрыть.

      – О, – прошептал герцог сквозь зубы.

      – Да, я ждала барона Каноля, – спокойно продолжала госпожа Лартиг.

      – Вы ждали его?

      – Ждала.

      – И смеете признаться?..

      – Смею. Знаете ли вы, кто такой Каноль?

      – Хвастун, которого я жестоко накажу за его дерзость.

      – Нет, он добрый и честный дворянин, и вы станете по-прежнему покровительствовать ему.

      – Ого! Ну, этого-то не будет! Клянусь!

      – Не клянитесь, герцог, по крайней мере, до тех пор, пока не выслушаете меня, – сказала Нанона с улыбкою.

      – Говорите же, но скорей.

      – Вы, все знающий, все замечающий, неужели вы не заметили, что я беспрестанно занималась Канолем, беспрестанно просила вас за него, выпросила ему капитанский чин, денежное пособие на поездку в Бретань с господином Мельерэ и потом еще отпуск? Неужели вы не заметили, что я беспрестанно заботилась о нем?

      – Сударыня, это уж чересчур!

      – Позвольте, герцог, подождите до конца.

      – Чего мне еще ждать? Что вы можете еще прибавить?

      – Что я принимаю в бароне Каноле самое нежное участие.

      – Я знаю!

      – Что я предана ему и телом и душою.

      – Сударыня, вы употребляете во зло…

      – Что буду служить ему до самой смерти, и все это потому…

      – Потому что он ваш любовник, не трудно догадаться.

      – Нет! – закричала Нанона, схватив дрожавшего герцога за руку. – Потому что Каноль брат мой!

      Руки герцога д’Эпернона опустились.

      – Ваш брат! – прошептал он.

      Нанона кивнула головою в знак согласия и улыбнулась с радостью.

      Через минуту герцог вскричал:

      – Однако же это требует объяснения!

      – Извольте, я все объясню вам, – сказала Нанона. – Когда умер отец мой?

      – Теперь уж месяцев восемь, – отвечал герцог, рассчитав время.

      – А когда подписали вы патент на капитанский чин барону Канолю?

      – Да в то же время.

      – Две недели спустя, – сказала Нанона.

      – Очень может быть…

      – Мне очень неприятно, – продолжала Нанона, – рассказывать про бесчестие другой женщины, разглашать тайну, которая становится нашею тайною, слышите ли? Но ваша странная резкость принуждает меня, ваше поведение заставляет меня говорить… Я подражаю, вам герцог: во мне нет великодушия.

      – Продолжайте, продолжайте! – вскричал герцог, который начинал уж верить выдумкам прелестной гасконки.

      – Извольте… Отец мой был известный адвокат, имя его славилось. Назад тому двадцать лет отец мой был еще молод, он всегда был очень хорош