Женская война. Александр Дюма

сударь?

      Нанона расхохоталась.

      Герцог принял величественный вид.

      – Я ревнив! О нет! Слава богу, в этом отношении не могут посмеяться надо мною. Я стар и богат, стало быть, я создан для того, чтобы быть обманутым. Но тем, кто меня обманывает, я хочу, по крайней мере, доказать, что я не дурак.

      – А как вы это докажете им? – спросила Нанона. – Мне любопытно знать.

      – О, это совсем не трудно. Я покажу им только вот эту бумажку.

      Герцог вынул из кармана письмо.

      – Мне уже ничего не снится, – сказал он, – в мои лета не бывает сновидений, но я получаю письма. Прочтите вот это, оно очень любопытно.

      Нанона в страхе взяла письмо и задрожала, увидав почерк, но трепета ее нельзя было заметить, и она прочла:

      «Герцога д’Эпернона сим извещают, что сегодня вечером один человек, находящийся уже с полгода в коротких отношениях с госпожою Лартиг, придет к ней и останется у ней ужинать.

      Желая сообщить герцогу полные сведения, уведомляют, что счастливый соперник – барон де Каноль».

      Нанона побледнела: этот удар поразил ее прямо в сердце.

      – Ах, Ролан, Ролан! – прошептала она. – Я думала, что навсегда от тебя избавилась!

      – Что? – спросил герцог с торжеством.

      – Неправда, – отвечала Нанона. – Если ваша политическая полиция не лучше любовной, то я жалею вас.

      – Вы жалеете меня?

      – Да, потому что здесь нет этого барона Каноля, которому вы напрасно приписываете честь быть вашим соперником. Притом же вы можете подождать и увидите, что он не придет.

      – Он уже был!

      – Неправда! – вскричала Канона.

      На этот раз истина звучала в восклицании обвиненной красавицы.

      – Я хотел сказать, что он уже был здесь в нескольких стах шагов и, к счастию своему, остановился в гостинице «Золотого Тельца».

      Нанона поняла, что герцог знает не все и менее того, что она думала. Она пожала плечами, потом новая мысль, внушенная ей письмом, которое она вертела и мяла в руках, созрела в ее голове.

      – Можно ли вообразить, – сказала она, – что человек гениальный, славнейший политик Франции верит безымянным письмам?

      – Пожалуй, письмо безымянное, но как вы объясните его?

      – О, объяснить его нетрудно: оно есть продолжение козней наших доброжелателей в Ажане. Барон де Каноль по домашним обстоятельствам просил у вас отпуск, вы отпустили его. Узнали, что он едет через Матифу, и на путешествии его построили это смешное обвинение.

      Нанона заметила, что лицо герцога не только не развеселилось, но даже еще более нахмурилось.

      – Объяснение было бы очень хорошо, – сказал он, – если бы в знаменитом письме, которое вы сваливаете на ваших доброжелателей, не было приписки… В смущении вы забыли прочесть ее.

      Смертельная дрожь пробежала по всему телу несчастной женщины. Она чувствовала, что не в силах выдержать борьбы, если случай не поможет ей.

      – Приписка! – повторила она.

      – Да, прочтите ее, – сказал герцог, – письмо у вас в руках.

      Нанона