У собачьего древа. Валерий Квилория

это ребячьи глупости, – пошевелил своими огромными ушами Иоанн. – На самом деле ослы испокон веков были разумными и весьма мирными созданиями. Единственный наш недостаток – упрямство. Но кто не без изъяна? Кстати, – стукнул он копытом в мостовую, – слышали про Зороастрийский гороскоп?

      – Нет, а что? – ответил за себя и за друга Шурка.

      – А вот по этому гороскопу, считается, что год Осла – это год начала изобилия и мира. Тот, кто родился в сие благословенное время, весьма покладист, спокоен и скромен. При этом обладает большой работоспособностью и выносливостью, а ещё терпением и миролюбием. К тому же он умеет и делает многое своими руками.

      – Пойдёмте со мной! – предложил Иоанн и мотнул головой в сторону недалёкой церквушки. – Погостите чуток, а после далее пойдёте.

      И он зацокал копытами по булыжной мостовой. Друзья пошли следом. Верхний город состоял из одноэтажных просторных домов, каждый из которых чем-то напоминал хлев. Это и понятно, ведь в них жили ослы. И только церковь выглядела как настоящая церковь. Вход в неё закрывала массивная дверь.

      – А крест на вашей спине кто нарисовал? – поинтересовался Лера.

      – Никто, – снисходительно посмотрел на него старец. – Это у меня от рождения[26].

      Подошёл к двери и прочитал краткую молитву. Едва он сказал «аминь»[27], как дверь сама по себе открылась.

      – Автоматика? – посмотрел Лера на друга.

      Шурка не успел ответить.

      – Сила Божья, – пояснил Иоанн. – Она нам и двери отворяет, и постели стелет, и столы накрывает.

      Усадив гостей за стол, он опять прочёл молитву. На этот раз старец попросил хлеба насущного. В тот же миг из ниоткуда возникли три миски и три чашки. Шурке досталась его любимая гречневая каша с парным молоком, Лере – чай с бутербродами, а ослу – морковь с куском соли. Увидев такое угощение, друзья поёжились.

      – А вы случайно не инопланетянин? – с опаской посмотрел на осла Лера. – Они нас вот точно так же кормили.

      – Это не я вас кормлю, а Всевышний, – смиренно потупил очи Иоанн.

      Лера пощупал столешницу, заглянул под стол, но никакой автоматики не обнаружил.

      – Странно, – посмотрел он на друга. – Ты что-нибудь чувствуешь?

      Озадаченный Шурка почесал за ухом.

      – Совсем ничего, – признался он. – Но это не инопланетная, а какая-то другая сила действует. Никак не даётся. Я её даже обнаружить не могу.

      – Как же вы можете обнаружить то, чего нет? – заметил старец.

      – Как нет? – посмотрел на него недоумённо Лера. – Вы сами только что говорили про Бога.

      – Вестимо так, – склонил морду Иоанн. – Бог есть и его нет. Бога нельзя увидеть, нельзя потрогать. В то же время он повсюду. Он есть всё, что нас окружает, и мы в том числе.

      – Что же выходит, мы – боги?

      – Нет. Мы его крохотные частицы. И когда такая частичка искренне верует, что вместе с другими составляет одно единое целое, то сие целое поддерживает эту махонькую частичку и ей помогает.

      После трапезы старец

26

У диких ослов вдоль спины проходит тёмная полоса, которая на холке иногда пересекается с такой же тёмной плечевой полосой.

27

Аминь – латинское «конец», этим словом завершается всякая молитва у христиан.