Воздух, которым он дышит. Бриттани Ш. Черри

располагая к человеку, но только не эти. Его взгляд яростно напряжен, как и вся поза. Ледяной и жесткий.

      В глубине радужных оболочек незнакомца плещется бирюза, но взгляд окутывает черное серебро. Его глаза словно темное небо перед грозой.

      Эти глаза так знакомы мне. Я его знаю? Я могу поклясться, что видела этот взгляд раньше. Он в ужасе и ярости смотрит на своего пса, который по-прежнему недвижимо лежит. Вокруг шеи незнакомца – огромные наушники, присоединенные к плееру в заднем кармане.

      Он одет в спортивный костюм. Белая футболка с длинными рукавами обтягивает мускулистые руки, черные шорты демонстрируют стройные ноги, а на лбу блестит испарина. Скорее всего, он вышел на пробежку с собакой и не удержал ее на поводке. Но почему он босиком? Впрочем, это не имеет значения. Его собака в порядке?

      Мне нужно быть внимательнее!

      – Мне так жаль, я не увидела… – бормочу я, но мужчина резко прерывает мои слова, будто они оскорбляют его.

      – Какого хрена?! Ты издеваешься?! – орет он, и голос заставляет меня вздрогнуть. Он поднимает собаку на руки, прижимая к себе бережно, как ребенка.

      Вот так мы и стоим. Он резко оборачивается вокруг себя, словно ищет взглядом машину или прохожего.

      – Позвольте мне отвезти вас к ветеринару, – говорю я, чувствуя, как внутри все дрожит при взгляде на собаку в его руках. Я знаю, что он разозлен, но когда человек в панике, сложно винить его за такое поведение. Он не отвечает, а я вижу сомнение в его глазах. Его лицо обрамлено неаккуратной густой, темной бородой, рот скрыт где-то в ней, и поэтому все, на что я полагаюсь в разговоре с ним, – его глаза.

      – Пожалуйста! – умоляю я. – Отсюда долго пешком.

      Он кивает один только раз.

      Я запрыгиваю в машину и завожу мотор.

      – Что произошло? – спрашивает Эмма.

      – Мы просто повезем собачку к врачу, чтобы он сказал, что с ней все хорошо, – и мне хочется верить, что я не вру дочери.

      До ближайшей круглосуточной ветеринарной клиники около 20 минут на автомобиле, но машина едет не так быстро, как хотелось бы.

      – Поверни налево, на Коблер-стрит, – приказывает он.

      – По Харпер-авеню будет быстрее, – спорю я.

      Он раздраженно хмыкает:

      – Если не знаешь точно, какого черта говоришь? Поезжай через Коблер-стрит!

      Я выдыхаю:

      – Я умею водить!

      – Ты? А я вот думаю, что твое умение водить является причиной того, что мы сидим здесь.

      Я была в пяти секундах от решения выкинуть его из кабины, но скуление собаки стало единственной причиной, по которой я этого не делаю.

      – Я вроде как извинилась.

      – И чем это поможет моей собаке?

      Мудак.

      – Коблер-стрит – это следующий поворот направо, – говорит он.

      – Харпер-авеню – через один поворот направо.

      – Ты не поедешь по Харпер.

      О! Да я теперь поеду только по Харпер лишь для того, чтобы этот парень обделался от злости. Кого он из себя возомнил?

      Я