На заре самурайской вольницы. Александр Альшевский

рассчитывал, что императором станет его законный наследник, принц крови Сигэхито. Во-первых, Сутоку – старший сын Тобы. Во-вторых, Сутоку в расцвете сил, в двадцать три года, по настоянию отца уступил престол Коноэ, который еще в трехмесячном возрасте был провозглашен наследным принцем. Эти радужные надежды часто омрачались вопросом, который Сутоку постоянно задавал самому себе и не находил подобающего ответа: «Если отец отобрал у меня, старшего сына, священные регалии императорской власти и вручил их девятому сыну, с детства дышавшему на ладан, что заставит его вернуть их моему сыну?».

      Видя, как мучает ответ на этот вопрос экс-императора, приближенные пытались ободрить его: «А вдруг император-инок очнется от злых чар и, страдая от угрызений совести, восстановит справедливость – вернет престол незаконно обиженному старшему сыну, т. е. Вам, наш государь!». Слушая это, Сутоку прекрасно понимал, что имеют в виду его сановники. В последнее время с отцом происходили какие-то странные вещи. Склонный к мистицизму император-инок вел замкнутую жизнь и редко выезжал из Приюта отшельника. Он оставил подле себя только самых доверенных лиц и отказывал в аудиенции не только детям, но и самой Бифукумонъин. Тоба стал часто и подолгу болеть. По слухам, просачивающимся из Приюта отшельника, все эти странности начались с того, что весной 1154 г. там появилась дева веселья несравненной красоты…

      Откуда она была родом, никто не знал. Да и не пытались выяснить. Таинственная и прекрасная незнакомка сразу же очаровала императора-инока. Он не отходил от нее ни на шаг, а она всегда находилась рядом с ним во время всех мероприятий, проводившихся во дворце. И вот однажды Тобе вздумалось устроить, так, без повода, музыкально-поэтический вечер. Все с радостью складывали стихи и наслаждались игрой на различных музыкальных инструментах. В разгар веселья неожиданно подул сильный ветер и загасил светильники. Все погрузилось во мрак, лишь павильон, где восседал Тоба, озарялся светом, исходящим… от этой женщины. Она сияла! «Не может такого быть», шептали одни. «Что все это значит», вопрошали другие. А некоторые без лишних слов принялись усердно молиться, прославляя Великого Будду, который сподобился снизойти до них, смертных, в образе этой женщины. Тем временем слуги быстро зажгли светильники, и сияние исчезло. Люди словно очнулись от сна. Успокоившись, они посчитали, что ничего и не было. Все это им померещилось с перепугу в кромешной тьме. Один лишь император-инок уверовался в том, что подобным даром женщина награждена богами за все ее добродетели в предыдущей жизни. Тоба даровал ей имя Тамамономаэ и начал относиться к ней, как к супруге.

      Проходит какое-то время и император-инок заболевает. Болезнь мучила его все сильнее и сильнее. Придворные врачи только качали головами: «Мы не ведаем, что это за болезнь такая. Скорее всего, государь околдован злым духом и лекарствами здесь не поможешь». К постели больного