Хромосома Христа. Владимир Колотенко

товарный поезд. И едва растаял в воздухе перестук колес его последнего вагона, как на не успевший просохнуть асфальт снова слетелась взбудораженная, прыткая и чирикающая на все лады стайка воробьев. Покинувшие ими ветви всколыхнулись и осыпались каплями влаги. Ксения встала, кистью правой руки поочередно изящно ударила по вздувшимся на коленях джинсам, выпрямилась и предложила:

      – Идемте?

      Ксения…

      Она стояла и, глядя на меня, ждала – когда же я все-таки поднимусь со скамьи. А меня раздражало лишь то, что не удалось вытащить из Юры нужные сведения. Как я ни старался, он лишь благоразумно молчал. Может быть, то, что меня в нем всегда восхищало (мне казалось, естественная искренность!), вовсе и не было истинной его натурой, но доверие к нему было абсолютным. Я вздохнул с облегчением, когда случайно поймал на себе его продолжительный и спокойный взгляд.

      – Все будет в порядке, – твердо сказал он, – идите вы в свою сауну.

      Не знаю почему, но я всегда верил Юре, когда видел этот взгляд.

      – Знать бы его природу, – грустно и мечтательно добавил он, когда мы остались втроем, – я бы легко нашел ключ ко многим тайнам ваших клеток.

      – Да какие там тайны, – сказал Валерочка, – что вы придумываете?

      Он и на корте вел себя так же – морщился, жался, дергался, плющился, что-то недовольно бурчал, то и дело, поправляя очки, дужки которых для усидчивости на его большой голове были связаны серой резинкой от старых трусов. Таясь и тая в себе всю злость на этот отвратительный мир.

      Мы уже пожимали руки друг другу, когда я услышал:

      – Анечка, закрой здесь все!..

      Я оглянулся, чтобы увидеть, к кому обращалась Ната.

      – Хорошо, хорошо, я закрою, – сказала Аня.

      Это было прелестное дитя. Все это время она стояла за моей спиной и молча слушала нашу перепалку.

      – Кто это? – спросил я у Юры, когда Аня ушла закрывать.

      – Наша Аня.

      Эту малышку я видел впервые. Разве я мог тогда знать, что она перевернет мою жизнь? Ни о какой Юлии я тогда понятия не имел. А уж мысль о какой-то там Пирамиде духа, ясное дело, тогда еще не могла даже вспыхнуть на горизонте.

      Аня…

      – Ясное дело, – говорит Лена. – А Тина?

      – Ни Юля, ни Катя, ни Тина… Да о них даже мысли… И смешно было бы даже думать, что я мог ревновать Аню к принцу Альберту, случайно проведав об их романе.

      – Мне кажется, – говорит Лена, – ты не способен ни на какую ревность.

      Она просто еще не видела меня ревнующим. Правда, Макс?

      ГЛАВА 4

      Я понимал, что загадка клеточной ауры интересовала Юру не меньше, чем тайна египетских пирамид или неопознанных летающих объектов. Это было ясно как день, и он искренне сожалел и был расстроен лишь тем, что ему до сих пор не удалось, как волшебнику, привести нас в состояние захватывающего восторга, сдернув перед нашими удивленными глазами завесу тайны с этого непостижимого нимба кирпичиков жизни. Видимо, приборчик, который он сам смастерил из подручного материала для изучения ауры, был не настолько