Джек Ричер, или Сплошные проблемы и неприятности. Ли Чайлд

пили густой крепкий кофе из видавших виды никелированных кофейников, какие можно найти только в старых отелях. По большей части все молчали, понимая, что каждый из них ходит по тем же мысленным кругам в последней попытке угадать пароль, рассматривает варианты, пытается найти какую-нибудь боковую дорожку к цели, не находит ее и начинает все сначала. Наконец О’Доннел поставил свою кружку и сказал:

      – Пора делать дело или слезать с горшка. Или как там еще вы это назовете. Есть какие-то идеи?

      – У меня никаких, – ответила Нигли.

      – Зато у тебя есть, О’Доннел, – медленно проговорил Ричер. – Я вижу, ты что-то придумал.

      – Насколько ты мне доверяешь?

      – Настолько, насколько я смогу тебя зашвырнуть, а это далеко, учитывая, какой ты тощий. А как далеко, ты узнаешь, если ошибешься.

      О’Доннел встал с кресла, пошевелил пальцами и подошел к ноутбуку, стоящему на столе. Поставил курсор в диалоговое окно и что-то напечатал.

      Сделал вдох и задержал дыхание.

      Замер.

      Подождал.

      И нажал на «Enter».

      На экране появилась директория файла. Перечень содержания. Крупно, четко и понятно.

      О’Доннел выдохнул.

      Он напечатал: «Ричер»[3].

      Глава 18

      Ричер отпрянул от компьютера, словно ему дали пощечину.

      – Послушай, приятель, это нечестно.

      – Ты ему нравился, – сказал О’Доннел. – Он тобой восхищался.

      – Это как голос из могилы. Как призыв.

      – Ты ведь уже здесь.

      – Теперь все меняется. Я не могу его подвести.

      – И не подведешь.

      – Слишком сильное давление.

      – Такого понятия не существует. Мы любим, когда на нас оказывают давление. Мы питаемся давлением.

      Нигли стояла около стола, положив руки на клавиатуру, и смотрела на экран.

      – Восемь отдельных файлов, – сказала она. – Семь – какие-то цифры, а восьмой – имена.

      – Покажи имена, – попросил О’Доннел.

      Нигли кликнула на иконку, и открылась страничка с вертикальным столбцом имен. В первой строке, жирным шрифтом да еще подчеркнутое, значилось имя Эзари Махмуд. Затем шли четыре западных имени: Эйдриен Маунт, Элан Мейсон, Эндрю Макбрайд и Энтони Мэтьюс.

      – Инициалы везде одинаковые, – отметил О’Доннел. – Самое верхнее имя арабское, из какой угодно страны от Марокко до Пакистана.

      – По-моему, сирийское, – выразила предположение Нигли.

      – Последние четыре имени похожи на британские, – сказал Ричер. – Вам так не кажется? Они явно не американские. Скорее, британские или шотландские.

      – И что это значит? – спросил О’Доннел.

      – Складывается впечатление, что, проверяя чью-то биографию, Франц обнаружил сирийца с четырьмя вымышленными именами. Об этом говорит набор из пяти одинаковых инициалов. Может быть, у него рубашки с монограммами. А фальшивые имена британские, потому что у него британские документы, которые здесь будут проверяться не так тщательно, как американские.

      – Вполне

3

В английском написании этой фамилии семь букв.