Ловец человеков (сборник). Евгений Иванович Замятин

Иваныч насмелел и спросил:

      – А зачем же, ваше превосходительство, лимон?

      Видимо, пронзило генерала такое невежество. Отпрыгнул, орет откуда-то снизу – водяной со дна из бучила:

      – Ка-ак зачем? Да без этого ерунда выйдет, профанация. А покропи, а сухо-насухо вытри, а поджарь во фритюре… Картофель a la lyona se – слыхал? Ну, куда-а вам! Сокровище, перл, Рафаэль! А из чего? Из простой картошки, из бросовой вещи. Вот, миленок, искусство что значит, творчество, да…

      «Картошка, Рафаэль, что за чушь! Шутит он?» – поглядел Андрей Иваныч.

      Нет, не шутит. И даже – видать еще вот и сейчас – под пеплом лица мигает и тухнет человечье, далекое.

      «…Пусть картофельный, – хоть картофельный Рафаэль».

      Андрей Иваныч поклонился генералу, генерал крикнул:

      – Ларька, проводи их к генеральше. До свидания, голубенок, до свидания…

      Бывают в лесу поляны – порубки: остались никчемушние три дерева, и от них только хуже еще, пустее. Так, вот, и зал генеральский: редкие стулья; как бельмо – на стене полковая группа. И как-то некстати, ни к чему, – приткнулась генеральша посередь зала на венском диванчике.

      С генеральшей сидел капитан Нечеса. Нечесу Андрей Иваныч уже знал: запомнил еще вчера всклоченную его бороду в крошках. Поклонился генеральше, поцеловал Андрей Иваныч протянутую руку.

      Генеральша переложила стаканчик с чем-то красным из левой руки опять в правую и сказала поручику, однотонно, глядя мимо:

      – Садитесь, я вас – давно – не видала.

      «…То есть как – давно не видала?»

      И сразу сбила с панталыку Андрея Иваныча, выскочила из головы у него вся приготовленная речь.

      Капитан Нечеса, кончая какой-то разговор, пролаял хрипло:

      – Так вот-с, дозвольте вас просить – в крестные-то, уж уважьте…

      Генеральша отпила, глаза были далеко – не слыхала. Сказала – ни к селу ни к городу – о чем-то о своем:

      – У поручика Молочки пошли бородавки на руках. Кабы еще на руках, а то по всему по телу… Ужасно неприятно – бородавки.

      Как сказала она «бородавки» – так за спиной у Андрея Иваныча что-то шмыгнуло, фыркнуло. Оглянулся он – и увидал позади, в дверной щели, чей-то глаз и веснущатый нос.

      Капитан Нечеса повторил умильно:

      – …Уважьте – в крестные-то!

      Должно быть теперь услыхала генеральша. Засмеялась невесело, треснуто – и все смеется, все смеется, никак не перестанет. Еле выговорила, к Андрею Иванычу обернувшись:

      – Девятым, разрешилась капитанша Нечеса, – девятым. Пойдемте со мной, – в крестные отцы?

      Капитан Нечеса закомкал свою бороду:

      – Да, матушка, простите Христа ради. Уж есть ведь крестный-то. Жилец мой, поручик Тихмень, обещано ему давно…

      Но генеральша уж опять не слыхала, опять – мимо глядела, прихлебывала из стаканчика…

      Андрей Иваныч и капитан Нечеса ушли вместе. Хлюпала под ногами мокреть, капелью садился на крыши туман и падал оттуда на фуражки, на погоны, за шею.

      – Отчего она какая-то такая… странная, что ли? – спросил