Плавучий мост. Журнал поэзии. №3/2016. Коллектив авторов

в 1948 г. Закончил Ленинградский электротехнический институт. Работал инженером, сторожем, кочегаром, гидом, грузчиком, санитаром. В 1990 г. уехал в США, где преподавал в Вассаровском колледже. В настоящее время продолжает обучать русскому языку и литературе. Первые публикации в 1990 г. В своих стихах Гандельсман следует традиции постакмеизма (Тарковский, Пастернак, Заболоцкий), но при этом разрабатывает свой язык (разноударная рифма, поток сознания, разговорная речь и др.). Подробнее об этом – в эссе А. Цветкова «Ледокол в пейзаже». Известен также как переводчик англоязычной поэзии (Шекспир, Кэрролл, Э. Дикинсон, У. Стивене, Д. Меррилл и др.). Особого упоминания стоят его переводы книг Томаса Венцловы «Граненый воздух» и «Искатель камней». Иосиф Бродский писал, что стихи Гандельсмана «поражают интенсивностью душевной энергии», «ошеломляют буквальностью чувств, голой своей метафизичностью, отсутствием слезы»; что в них есть «л юбовьлюбви, любовь клюбви – самая большая новация в русском стихе, в этом веке запечатленная». Лауреат «Русской премии» 2008 года. В 2011 году за книгу «Ода одуванчику» был удостоен премии «Московский счет». В 2012 г. стал лауреатом премии «Anthologia» журнала «Новый мир».

      День ноябрьский

      День ноябрьский, ветреный. Мне пора.

      Подойду прочесть под мостом расписание.

      За стеклом таракан полумёртвый и номера

      автобусов, прибывание и отбывание.

      Ехать, ехать и ехать бы, не выходя,

      ни о чём не думать, то есть не думать плохо

      ни о чём, – не в этом ли смысл дождя,

      солнца, дерева, облака, выдоха-вдоха?

      Между двух городков ослепит река.

      Я зажмурюсь, чтобы людей многоокость

      не нашла меня, человек – он в тягость слегка,

      а зажмуришься – сразу немного в лёгкость.

      Ни за что, ни за что, ни за что бы не стал

      разных страхов пугаться, если бы не мелькание

      мыслей и перед глазами весь день не стоял

      таракан, читающий расписание.

      По досточке

      Не смерть страшна, а расставание

      с отдельно взятым человеком,

      я космосу шлю завывание,

      его рассыпанным в ночи аптекам,

      пусть вышлет мне в ответ лекарствие,

      я буду принимать по горсточке,

      чтоб в Божье перейти мне Царствие,

      как лужу в детствии по досточке.

      В яркости

      Мне жизнь припомнилась отчётливо,

      я вдруг увидел кухню в яркости,

      где мать с отцом неповоротливо

      готовят скромный ужин старости:

      пугливым круговым движением

      обнесена конфорка спичкою…

      В окне и в сердце отражением

      той кухни с чиркнувшею птичкою –

      я взволновался весь и в трепете

      стал собирать слова, чтоб выдержать

      напор тоски и в этом лепете

      из пристальных видений выбежать.

      Бывает, снег идёт

      Бывает, снег идёт – а с чем сравнить его

      неукоснительное выпаденье?

      По синеве идёт как по наитию,

      не передать – небесное виденье!

      Бывает, не могу с виденьем справиться –

      и выпью, а жена взбранится –