Главная тайна горлана-главаря. Ушедший сам. Эдуард Филатьев

Появляется ощущение физического и психического благополучия. Окружающее воспринимается в радужных тонах. Больные мало спят, легко встают по утрам, быстро включаются в привычную деятельность, справляются со всеми своими обязанностями, не испытывают сомнений и колебаний в принятии решений. Самооценка обычно повышена, мимика живая, преобладает весёлое настроение и никакие неприятности не могут его испортить.

      В маниакальном состоянии больной не успевает выразить полностью свои мысли, речь может быть бессвязной».

      О подверженном дислексии Уинстоне Черчилле лорд Уильям Бивербрук высказался так:

      «Какое удивительное создание, какой причудливый нрав, он то полон надежд, то придавлен депрессией!»

      Сам же Черчилль, которого в мае 1915 года (в разгар уже начавшейся мировой войны) неожиданно сняли с должности главы адмиралтейства, потом написал:

      «Меня переполняла тоска, и я не знал, как от неё избавиться… Каждая моя клетка пылала жаждой деятельности, и вдруг я очутился в партере и вынужден был наблюдать за разыгравшейся трагедией как безучастный зритель».

      Находясь в глубочайшей депрессии, Черчилль нашёл способ уйти от охватившего его отчаяния – он занялся живописью, которая помогла ему справиться с этим ужасным состоянием. Потом он говорил:

      «Чем бы ты ни был озабочен в данную минуту, чем бы ни грозило тебе будущее, как только ты встал к мольберту, все заботы и угрозы отступают от тебя».

      Но Черчилль понимал, что он и сам должен вести себя соответственно:

      «Нужно уметь быть скромным и заранее отказаться от чрезмерных амбиций: не стремиться создавать шедевры, но ограничиваться тем удовольствием, которое доставляет сам процесс рисования».

      Маяковский, видимо, не случайно стремился в молодости стать художником – рисование тоже спасало его от меланхолии и депрессий. Потом рисование сменилось стихосложением. Но отказаться от амбиций поэт не сумел. Его тянуло создавать только шедевры, хотелось стать первым поэтом своей страны. Поэтому симптомы дислексии так и не были изжиты.

      Вспомним ещё раз, что писала о нём Вероника Полонская:

      «Вообще у него всегда были крайности. Я не помню Маяковского ровным спокойным: или он искрящийся, шумный, весёлый, удивительно обаятельный, всё время повторяющий отдельные строки стихов, поющий эти стихи на сочинённые им же своеобразные мотивы, – или мрачный и тогда молчащий подряд несколько часов. Раздражался по самым пустым поводам. Сразу делался трудным и злым».

      И ещё одно высказывание Вероники Витольдовны:

      «Если ему самому нужна была машина, он всегда спрашивал у Лили Юрьевны разрешения взять её.

      Лили Юрьевна относилась к Маяковскому очень хорошо, дружески, но требовательно и деспотично.

      Часто она придирадась к мелочам, нервничала, упрекала его в невнимательности…

      Маяковский рассказывал мне, что очень любил Лилю Юрьевну. Два раза хотел стреляться из-за неё, один