Главная тайна горлана-главаря. Ушедший сам. Эдуард Филатьев

стоит несколько секунд под этим ливнем криков и рукоплесканий, потом стремительно уходит».

      О том, что происходило дальше, рассказал Павел Лавут:

      «Слово предоставили посетителям…

      А.Бромберг, заменявший экскурсовода и помогавший оформлять выставку, огласил просьбу Ленинской библиотеки – передать выставку в её ведение. Маяковский согласился при условии, что для неё найдут нужное помещение и организуют её показ в рабочих клубах Москвы и других городов Союза.

      По просьбе аудитории слово взял Виктор Шкловский:

      – Маяковский за двадцать лет не дал ни одной ненужной вещи!

      Студент 2-го МГУ сетовал на то, что в учебных программах школ и вузов нет произведений Маяковского…

      Группа литературной молодёжи, объединённой при "Комсомольской правде", объявила себя ударной бригадой по осуществлению выдвинутых предложений. Здесь же они распределили между собой обязанности: одни должны были заняться пропагандой выставки в рабочих клубах, другие – добиться включения произведений Маяковского в учебные программы вузов и школ и взяться за организацию переводов его произведений на иностранные языки, третьи – подготовить копии выставки, четвёртые – собрать и обработать материалы о Маяковском».

      Вероника Полонская:

      «В день открытия выставки у меня был спектакль и репетиции. После спектакля я встретилась с Владимиром Владимировичем. Он был усталый и довольный. Говорил, что было много молодёжи, которая очень интересовалась выставкой.

      Потом он сказал:

      – Но ты подумай, Нора, ни один писатель не пришёл!.. Тоже товарищи!»

      Илья Сельвинский на открытии выставки не был, но потом, ознакомившись со вступлением в поэму «Во весь голос», написал:

      «"Но я себя смирял, становясь на горло собственной песне".

      Это сектантское, а не большевистское отношение к поэзии. Человек стал молчальником, чтобы угодить Господу Богу. Но Господа Бога нет. И, следовательно, его трагедия нелепа. Маяковский сам выдумал себе этого кровожадного Бога.

      Во имя чего?

      Во имя плакатов "Не пейте сырой воды"…»

      Открытие выставки «Двадцать лет работы» и возникшее там «отчаяние» Маяковского Аркадий Ваксберг откомментировал вопросами:

      «Неужели, вопреки своим прежним позициям, вопреки тому, что он обличал в своих пьесах, Маяковский вдруг возжаждал признания не у "массы", а у властей? У тех, кто как раз и породил жестоко осмеянный им бюрократизм! Испугался, возможно, оказаться в немилости, тонко почувствовав приближение грядущих событий и место, которое в них неизбежно будет ему уготовано? Или почувствовал, что почва уходит из-под ног, что вчерашние покровители и защитники – "милый Яня", его друзья и коллеги – уже не опора?.. Что в их глазах он в чём-то проштрафился и стал им уже не нужным?..»

      А что на самом деле происходило в тот момент с Маяковским?

      Диагноз стихотворцу

      Практически все современники Маяковского, вспоминая о его заболеваниях, обычно говорят о гриппе, которого он очень боялся и который всегда довольно тяжело переносил. Но