Красное колесо. Узел 4. Апрель Семнадцатого. Книга 2. Александр Солженицын

Сергея Маркова, и с глазу на глаз, – никак не убедить?

      – Я согласен, Сергей Леонидыч, выйти из войны одним – это некрасиво, это будет даже позорное пятно перед Европой. Но эти пятна в истории не навечно. И не такое забывалось. А что делать, если мы к этому уже всё равно скатились? Мы – в пропасти, уже летим.

      – Но союзники не только морально этого не простят – они нас реально накажут.

      – Прервут нам кредиты и техническое снабжение? Так мы и в войну от них не много получали. А нам и давно пора стоять на своих ногах. И на своих деньгах.

      – Да прежде всего – интернируют наши бригады во Франции.

      – Тоже не на век, подержат – потом отпустят. А нечего было их туда и посылать.

      – А – если прямо пошлют на нас войска?

      – Не раздвоиться им. А как пошлют? Через Архангельск?..

      – Через Владивосток. Японцев и китайцев.

      – Э-э-то вилами писано. А мы тут погибаем – страшней и быстрей.

      Марков уже прежде отвергал по-главному, – но, быстрый, сметливый, вот невольно втягивался в обсуждение, покручивал генштабистский серебряный аксельбант на груди:

      – Ну а если немец пойдёт на нас, оставленных, по всему фронту?

      – Вы же видите: вот не идёт. Хотя нас сейчас только толкни, мы и покатимся. Да Германия как рада будет освободиться от Восточного фронта.

      – И бросит все силы на запад. И тем непростительней нам перед союзниками.

      – Ничего, у них теперь Америка.

      – Ну, разберём варианты, – всё больше втягивался Марков. – Если союзники победят Германию без нас – они же нам всё равно не простят.

      – Воевать против нас после войны? Не будут, их общество откажется.

      – А если, благодаря нашему выходу, наоборот, Германия победит союзников? – то как она потом на нас обернётся? Какое иго нам навяжет? В рабов превратит.

      – Германии победить Антанту с Америкой? За год – не успеет, а потом будет поздно: не выдержит, истощится. А мы за то время, может, уже оправимся, укрепимся, не такая будет армия, не такой тыл. Да хуже сегодняшнего – с нами ничего не может быть. Продолжать войну при сегодняшнем развале – мы теряем себя уже наверняка и полностью. Россию как таковую. Сейчас нам платить, – настаивал, переклонился к Маркову, – самим существованием России! разве вы не видите?? Нет, всякий выход – лучше. Есть поговорка: соломенный мир лучше железной драки.

      Запомнил от того вагонного спутника, донца.

      – Но – не для офицера! – жёстко видел Марков. – Не можем мы, не можем никак выйти из войны без огромных потерь.

      – А народ, совершающий революцию, всегда страдает. Это неизбежно. Конечно, Государь мог выйти из войны без малейшей потери земли и без выплаты репараций. А сегодня – у нас нет такой сильной власти, чтобы выйти благополучно. А выйти не-об-ходимо!

      Марков отрывисто расхаживал по кабинету, снова садился в своё кресло запрокинувшись. Думал. Его густые стриженные бобриком волосы не колебались при том никак.

      – Недовоёванная война! – это что? Это значит – через несколько лет снова