Красное колесо. Узел 4. Апрель Семнадцатого. Книга 2. Александр Солженицын

аренды, и чтоб деревне выдали по фунту сахара на человека.

* * *

      В селе Чернавке Самарской губ. возник многодневный спор между двумя комитетами, выбранными один за другим. Дошло до потасовки. Бабам это надоело, избрали свой третий комитет и послали делегаток в Самару: найти такую власть, чтобы водворила порядок.

      Священник предупредил здешних охальников, что их ждёт виселица. На него написали епископу просьбу о смещении – но женщины отстояли своего священника.

* * *

      В селе Поповка Карловской волости под Полтавой созвали всех на сходку: «Будут объявлять, что кому брать из экономии». (В Карловке – имение герцога Мекленбург-Стрелецкого, 55 тыс. десятин, коннозаводство, три сахарных завода, один винокуренный.) На сходке приезжий, под вид мастерового, в кепке, с красной повязкой на рукаве:

      – Вот вам, граждане, пришло право разобрать имущество герцогское. По решению комитета могут получить: Иван Пушко – молодого вола, Павло Корж – свинью, солдатская вдова Катерина Чиж – овцу, Андрей Грунько – железную борону тройную, Семён Марюхин – старого вола и ярмо, Серёга Зацепко – пару лошадей.

      Мужики сперва мнутся – не уверены. Но за сутки – всё разобрали. (Чешут в затылке: одного вола – как в работу приставить?)

      Прошла неделя – новый приезжий, новая сходка: всё – вернуть! имение герцога – теперь собственность государства.

      А Павло Корж уже ту свинью зарезал: «Так чьё ж право настало? опять буржуков?»

      Гудит сходка, отдавать не хочет. Требуют – и землю герцогскую делить.

* * *

      Сельский сход в Ставропольском (Кавказском) уезде. Все кричат: «Долой земство!» – «Долой потребиловку!» – «Долой кредитное товарищество!» Старшина дал мужикам накричаться, а потом объяснил: новое правительство поддерживает и земство, и кооперативы. Стали кричать: «Долой старшину!»

      Долго старшина уговаривал сход, не помогло, приняли: всё «долой»! Теперь хотели выбирать в продовольственный комитет, но явилась баба с жалобой на своего мужика: её прогнал, а взял любовницу. Тотчас поставили того мужика перед сходом и кричали: «Сослать в Сибирь!» Муж взмолился: прийму жену, а любовницу удалю.

* * *

      В дер. Фёдоровке Козловского уезда местный сельский комитет, не надеясь на управу от властей, постановил и высек розгами своего сельчанина, укравшего две четверти овса у солдатки.

      В Харьковской губ. в одной волости случай: крестьянин оскорбил икону. Волостной комитет приговорил его к голодной смерти: запер, не кормил, не поил.

      В с. Спея Бендерского уезда крестьянский сход заподозрил лесничего в убийстве, приговорил к смертной казни – и тут же его разорвали на части.

* * *

      В с. Сергиевском Калужской губ. в апреле один молодой мужик убил старуху из своего же села, она с поезда несла в мешках какое-то добро. В селе опознали. А властей теперь нет. Так сами схватили убийцу, привязали ему на спину лапти убитой старухи и пустили бежать по спуску к Оке, где срублен был лес, и некуда спрятаться. Отпустили сколько-то, потом Митька Тимарёв, только что приехавший с фронта