Былое и книги. Александр Мелихов

чужому человеку, который не сможет меня обидеть». Но, любопытства ради, какое у него образование? «Нормальное. Как у всех. Магистр математики, магистр философии, доктор математики, доктор информатики».

      И дальше начинается изысканная интернет-любовь, куда телесность проникает лишь в форме деликатных вопросов, типа какого цвета на героине белье. Но однажды Якуб рассказывает ей, какой ад он носит в душе: он безумно любил глухонемую красавицу Наталью и, проявив чудеса настойчивости (когда он хочет, ему все удается), нашел хирурга, готового вернуть ей слух. Она пишет любимому нежные письма о том, что она подружилась с глухим мальчиком, с которым они ходят смотреть, как работает экскаватор, но скоро она еще и услышит звук его мотора…

      Однако вместо операционной она попадает в морг, раздавленная этим же самым экскаватором (мальчик отделывается ампутацией ног). Изуродованный труп нам, естественно, не показывают, мир любимчиков писательницы… – пардон, читая такое, забываешь, что эту книгу написал мужчина, – так вот, мир любимчиков неизменно остается царством элегантности, покуда в него не вторгнется какой-нибудь скот из мира постылых. Телесность любимчиков проявляется лишь в ношении нарядов и потреблении элегантных напитков, зато постылые насквозь пропахли низкими отправлениями и чувствами.

      Дальше эту ахинею дочитывайте сами, ибо искомый рецепт производства бестселлеров я уже извлек: нужно эксплуатировать 1) мечту о незаработанном счастье, о счастье, подаренном случаем; 2) трагедия должна быть красивой, смерть в нее допускается, а насморку вход строго воспрещен. Да, еще: чтобы читателя не смущало, что он глотает дамский роман, блюдо следует украсить ломтиками философии или биохимии, а затем поперчить именами изысканных писателей, упомянув, например, что Пруст мог испытывать оргазм, лишь наблюдая, как большая голодная крыса пожирает заевшуюся маленькую. Так что для писателей, обладающих хоть крупицей художественной совести, мой рецепт – это чтение на тему «Какими вы не будете».

      Но что, если вы действительно романтик и стремитесь видеть в жизни или хотя бы в искусстве борьбу красоты и безобразия, в которой побеждает красота, пусть даже и ценой жизни, – чем это отличается от мелодраматичности? В мелодраме красоте просто не с чем бороться, безобразию не позволяется до нее дотронуться.

      «Тридцать четвертому сюжету» Светланы Мосовой (СПб., 2012) в любимицы девушки в погонах, боюсь, не выйти: в ее мире великая любовь вполне может явиться в нелепом и оттого гораздо более трогательном обличье. Жена и теща потерявшего ноги солдата в свою очередь потеряли его письмо с обратным адресом, а несчастный инвалид решил, что они от него отрекаются, и тоже решил исчезнуть из их жизни. И вот излюбленный персонаж анекдотов – теща – едет его разыскивать в Москву, где никогда не была: «Ничего-о!.. Я до Рейгана дойду, а Колю найду!» «Удачи вам!» – искренне сказали попутчики «и почему-то почувствовали, что сказали подлость». И все-таки «все они теперь в одной