Смерть длиною в двадцать лет. Ариэль С. Уинтер

Множественные колотые раны.

      Летро ждал, но инспектор по-прежнему хранил загадочное молчание.

      – Пеллетер, может, все-таки поговоришь со мной? Я ценю твое желание помочь, но это все-таки мое расследование.

      – Заводи машину. Поедем в город. Пора поесть.

      Летро со вздохом завел мотор. Асфальт на дороге подсох и посветлел, но в полях еще сверкали на солнце дождевые лужицы.

      Пеллетер достал из кармана дешевенький блокнот в клеенчатом переплете и принялся его листать.

      – Вот что нам известно… «Во вторник четвертого апреля, в восемь с небольшим вечера месье Бенуа нашел в сточной канаве возле своего дома мертвое тело. Сначала решили, что это захлебнувшийся в луже пьяница, но позже на теле были обнаружены множественные колотые раны, а также установлен тот факт, что убитого переодели, чтобы скрыть эти раны».

      – Или чтобы скрыть, что он был арестантом. Для чего и сняли с него тюремную робу, – вставил Летро.

      Пеллетер продолжал:

      – «В среду утром некто Мауссье, отбывающий срок за убийство, заявил, что в Мальниво систематически убивают арестантов и что из-за этого он не может чувствовать себя в безопасности».

      – Подожди секундочку…

      – «Убитым оказался некто Марсель Меранже, арестант тюрьмы Мальниво.

      – Да подожди ты секундочку! Это тебе Мауссье сказал? Тогда не думаешь ли ты, что убийство этого Меранже как-то связано с чем-то более серьезным?

      – Я ничего пока не думаю. Просто перечисляю все, что нам известно. «В среду вечером дочь Меранже мадам Розенкранц сказала, что ничего не знает об убийстве ее отца. Сначала она заявила, что вообще не знается с отцом, но потом призналась, что навещает его в тюрьме время от времени. В камере Меранже были найдены ее письма к нему. В четверг утром в тюрьме был ранен ножом еще один арестант… Все опрошенные расходятся в показаниях относительно числа заключенных, раненых и убитых за последний месяц». – Пеллетер закрыл блокнот и убрал его в карман. – Вот все, что мы имеем. То есть ничего. – Он произнес это с горечью человека, не справившегося с элементарной задачей.

      – Кто-то вытащил Меранже из тюрьмы живым или уже мертвым. Если бы нам удалось установить, кто это сделал, то мы смогли бы узнать больше.

      На это Пеллетер ничего не ответил, а только достал из кармана сигару и стал курить ее в неуютной тишине, без всякого удовольствия. Потом вдруг сказал:

      – А что ты думаешь о Фурнье?

      Летро поерзал на своем сиденье.

      – Ты знаешь, что я думаю о Фурнье. Я бы ему шею свернул. Хотя до сегодняшнего дня я не знал о нем ровным счетом ничего. Здесь он всего четыре месяца. Перевелся сюда из другой тюрьмы, и говорят, прекрасно справляется со своими обязанностями… Но не знаю. Тюрьма это же такой замкнутый обособленный организм.

      – А ты же говорил, что все, кто там работает, живут в городе, – напомнил Пеллетер.

      – Да, но эта дорога между тюрьмой и городом как будто стеной молчания окружена. Иной раз только прорвется через нее словечко-другое… – Он пожал плечами. – Если еще начальник тюрьмы хоть