Здесь и сейчас. Гийом Мюссо

бы дорого дал, чтобы знать поточнее, но слово свое сдержу.

      Я подумал немного и сказал:

      – И все-таки есть кое-что, чего я не понимаю. Осенью пятьдесят четвертого, когда Салливан нежданно-негаданно исчез, мы ведь обшарили весь маяк, правда?

      – Да. Сверху донизу. Сначала бабушка, потом я, потом шериф и его помощник.

      – Значит, вы тогда открывали эту самую железную дверь?

      – Да. И я прекрасно помню пустую комнатенку метров в десять с земляным полом.

      – Там был люк? Или замаскированный проход?

      – Нет, там не было ничего. Я бы заметил.

      Я почесал в затылке. Все это показалось мне страшной бессмыслицей.

      – Будем реалистами, – предложил я. – Что ужасного там можно обнаружить? Труп? Несколько трупов?

      – Это первое, что приходит в голову. Я тоже об этом думал.

      – В любом случае ты замуровал дверь в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году, так что даже если было совершено убийство, то существует статья о давности привлечения к уголовной ответственности.

      Фрэнк помолчал с минуту, а потом почти беззвучно произнес:

      – Похоже, за этой дверью что-то поужаснее трупа.

2

      Небо почернело. Загрохотал гром. Несколько капель дождя упали на важные юридические документы. Я взял ручку и подписал каждую страничку, потом поставил свою подпись на последней.

      – Похоже, с рыбалкой у нас ничего не получится, – сказал я и протянул отцу второй экземпляр подписанного договора.

      Он нервно хохотнул и убрал документы в портфельчик.

      В молчании мы дошли до внедорожника. Отец сел за руль и хотел уже повернуть ключ зажигания, но я остановил его, постучав в ветровое стекло.

      – А почему ты попросил об этом меня? Я в семье не старший сын, и мы с тобой не так уж хорошо ладим. Почему твой выбор пал на меня?

      Он передернул плечами, затрудняясь с ответом.

      – Я думаю, ты хочешь защитить своих старших, настоящих детей! Так ведь?

      – Не говори глупостей! – вскинулся он.

      И засопел.

      – Было дело, я ненавидел твою мать за обман, – признался он. – И тебя ненавидел, это тоже правда, потому что ты каждый день напоминал мне о ее измене. Но с годами я стал сам себя ненавидеть…

      Он подбородком указал на маяк, который темным силуэтом проглядывал сквозь пелену дождя, и громко сказал, стараясь перекрыть шум грозы:

      – Суть в том, что эта тайна мучает меня вот уже тридцать лет. И мне кажется, ты – единственный, кто способен ее раскрыть.

      – И как мне это удастся, если нельзя открыть дверь?

      – Теперь это твоя проблема, – заявил он и включил мотор.

      Отец нажал на акселератор и резко тронул машину с места, так что гравий заскрипел под колесами. Секунда – и он уже исчез, словно утонул в потоках дождя.

3

      Спасаясь от ливня, я побежал к дому.

      В комнате и в кухне я искал виски или водку, но на проклятом маяке не нашлось ни капли алкоголя. В стенном шкафу я нашел старенькую итальянскую кофемолку «Мока» и в ней немного молотого кофе. Поставил кипятиться воду,