Судьбы дорога. Леонид Васильев

дверь в кузню отворилась, вошел мужик со складчатым шрамом под глазом, его рыжие усы озабоченно торчали ежиком. Он, не здороваясь, попросил у Фоки папиросу и удалился.

      – Кто таков? – спросил капитан.

      – Это друг мой, – Олег, по кличке – «Кафтан». Он кликуху из тюряги привез.

      – Кафтан, это же старинный вид верхней длиннополой одежды – хе-хе, – усмехнулся Воробейчик. А за что, сидел-то этот твой – «Кафтан»?

      – Дак, винишка захотел, разобрал в магазине деревянный потолок, набрал мешок вермута, колбасы. Всех своих друзьев напоил, накормил. Трезвый-то он покладистый, послушный, быват в сердцах пошлешь его – на хрен, он так и идет прямо, не сворачивая.

      Энергично работая кувалдой, Фока вытер обильно выступивший пот, высморкавшись, продолжал свой сказ:

      – Как-то сидел я с удочкой на берегу. Подошел «Кафтан», спрашивает: «Ну, че, клюет?»

      Отвечаю: «Не клюет, почему-то».

      «А на что рыбачишь?»

      «Как обычно, на червя».

      «Сегодня клюет только на тещин глаз» – стоит, посмеивается.

      – Я «Кафтану» говорю: «Рыба не клюет из-за жары, лежит на спине – под солнышком пузо греет».

      А он поспорил: «Рыба кверху животом лежать не может, так вода в нос нальется»…

      Крест получился, что надо – внушительным и солидным, с таким не стыдно появиться на кладбище. Осталось, лишь, почистить металл от ржавчины и покрасить в нужный цвет. Воробейчик поблагодарил мастера за работу, а Семен Фоке высказал:

      – Знаешь, Букин, иногда тебя хочется заслуженно назвать местным Кулибиным – именем талантливого изобретателя, а порой хочется обозвать «стакановцем».

      Но Фока только ухмыляется:

      – Называй меня, как хочешь, только наливай полней!

      Глава пятая

      Семен подрулил к створкам ворот дома, открыв дверку багажника, спросил:

      – Толя, куда груз положим?

      – Давай обработаем ржавчину во дворе.

      И вот двое мужчин, взявши в руки щётки для обработки металла, принялись за работу.

      Вскоре арматура, освободившись от ненужного налета, покрылась естественным цветом. Осталось защитить крест от природных катаклизмов, краской.

      Воробейчик советуется:

      – Семен, в какой цвет обратим надгробный символ – в черный или синий?

      – Вообще-то, по утверждению Фоки – «Стакановца», – на вкус и цвет товарищей нет. Но, если порассуждать, то черный цвет траурный, он отождествляет трагедию.

      – Но разве жизнь моего отца, тяжело раненного на войне, не трагична?

      – Но синий цвет все же лучше, – советует Журавлев, – это цвет небес, ведь там где-то живет Бог, и души, покинувшие тело, наверно летают рядом.

      – Ну, хорошо, – согласился капитан, – давай предадим надгробию небесный цвет.

      На удивление краска сохла быстро, друзья решили съездить на кладбище и поставить крест, не откладывая.

      Кто-то постучал в калитку с обратной стороны. Воробейчик пошел навстречу пришельцу. Им оказался