Орхидея съела их всех. Скарлетт Томас

Но почему?

      – Ну, я думаю… Конечно, мне немного неловко.

      – Но ведь, положа руку на сердце, наши мужья действительно захотели бы его продать.

      – Джеймс мечтает о своем чертовом лесе.

      – Олли и сам не знает, о чем мечтает. И о чем мечтаю я. Но вот о деньгах он мечтает точно.

      – Видимо, вот и ответ на вопрос – почему.

      Итак, Флёр унаследовала “Дом Намасте”. Ну что ж. Значит, Олеандра знала. Наверняка знала, что Флёр – дочь Августуса. Но почему бы ей не оставить доли наследства кому-нибудь еще? Чарли представляет, как Флёр закусывает губу так, как закусывает ее только она одна, пытаясь объяснить, придумать, как сообщить самым старым своим друзьям, что отныне она сказочно богата, а они – нет, а не наоборот, как ожидалось. Но ведь они должны ценить то, что почти пятнадцать лет она работала здесь бесплатно, полагаясь на свою странную, кроткую интуицию, чтобы оградить Олеандру от опасности банкротства. И… ну, в самом деле, черт возьми, неужели можно было этого не замечать? Ведь семейное сходство настолько очевидно, что даже неловко. Точнее, стало бы очевидно, если бы кому-нибудь пришло в голову приглядеться. Они с Чарли похожи, как близнецы, потерянные в далеких джунглях лет двадцать назад и обнаруженные там прижавшимися друг к другу. В джунглях или, может, в универмаге “Хэрродс”. Так или иначе, если оставить близнецов одних – вдвоем – на такой долгий срок, то они, наверное, неизбежно… Да и потом, они уже давно не вместе, а все остальные так поглощены собой, что никто, пожалуй, никогда ничего не заметит и не узнает. От этой мысли Чарли не по себе, больно как-то, у него в голове не укладывается…

      – Ты хочешь сказать, потому, что Олли такой идиот?

      – Нет! Ну конечно же, нет! Наверное, я смогу все здесь сохранить, как было, – стану заботиться о Кетки и Ише, о Блюбелл и Пророке, никогда их не брошу. Олеандра знала, что на меня можно положиться. Она учила меня столько лет – да каких там лет, всю жизнь. Я ни за что не продам “Дом Намасте”, ведь забота о нем – единственное, что я умею делать.

      – Но она не говорила тебе, что планирует…

      – Нет. Ну, во всяком случае, прямым текстом не говорила. Ты же ее знаешь. Но и о том, что она всем нам даст по стручку с семенами, она мне тоже не говорила. И о том, что Куинн оставил дневник. И еще этот потрясающий охотничий домик на Джуре. Я понятия не имела, что у нас – у нее – он вообще есть. Вам с Чарли нужно решить, как этим всем распорядиться. Ведь домик, наверное, тоже стоит кучу денег, да? С виду он даже больше, чем “Намасте”. Представляю, как вам там понравится! Так что в конечном итоге все мы в выигрыше, хотя, конечно, нельзя такого говорить, ведь понятно же, что вместо наследства все мы предпочли бы, чтобы нам вернули Олеандру… Но все-таки странно, что она…

      Да, странно, думает Чарли. Но Олеандра наверняка знала. Знала все об Августусе и Розе и об их дочери, которую они утаили. Никто не счел странным, что Олеандра оставила Флёр жить у себя, когда мать девочки пропала без вести. Флёр ведь тут выросла.