Любовь и вечная жизнь Афанасия Барабанова. Игорь Фарбаржевич

– часть из них разграблена вами, оставшаяся часть продана, чтобы спасти разоренную страну и ее жителей от голода. У нас не осталось даже цветов, потому что поля настолько вытоптаны вашими сапогами, что даже васильки на них большая редкость…»

      …Старая Воронцовская улица, что возникла ещё в далёком 13 веке, была частью Воронцовской слободы, и вместе с ней сгорела дотла при пожаре 1812 года. Вскоре после войны появилась новая. Улица отстроилась, разрослась – от дворянских усадеб Воронцовых-Дашковых до купеческих дворов.

      В одном из них, в двухэтажном каменном доме и жила московская купчиха Владыкина – хозяйка большого «Белошвейного салона» на Кузнецком, набиравшая талантливых и трудолюбивых девушек-кружевниц со всей России.

      Сани остановились у приотворённой калитки.

      Штернер перенёс к крыльцу Татьянины сундучок и корзину.

      – Спасибо за помощь… – она по-сестрински улыбнулась. – Будет возможность, заезжайте в гости.

      – А вы жить тут станете?

      – Купчиха обещалась матушке, что у неё.

      – Тогда обязательно ещё заеду.

      – Непременно приезжайте, господин Атаназиус… – произнесла Татьяна без всякого стыда, словно ангел с чистой душой и безгрешными помыслами. – Я ждать вас буду…

      В ответ он внезапно обнял её и, не говоря ни слова, поцеловал.

      Татьяна не отпрянула, не вскрикнула, лишь зарделась маленько и, взбежав на крыльцо, дёрнула что есть силы зависевший на цепочке бронзовый шар звонка.

      Дверь тут же отворилась. На пороге стоял молодой человек приятной наружности, голубоглазый, в пшеничных усах. Одет он был в рубашку-косоворотку и в тёмные брюки, заправленные в сапоги, начищенные до блеска.

      – Вам кого-с, барышня? – поинтересовался он с беспечной улыбкой, обводя её наглым взглядом с головы до ног.

      – Госпожу Владыкину, – растерялась Татьяна. – Я по кружевному делу…

      – Конечно-конечно! Милости просим-с. Откуда приехать изволили?

      – Из Вязьмы.

      – Знаю-знаю… Вы Татьяна Филиппова. Угадал?

      Таня только кивнула.

      – А я Алексей Михайлович – племянник Елены Владимировны и её управляющий. Ждёт вас весь день… – Он бросил взгляд на вещи, стоящие у крыльца. – Ваши?

      – Мои.

      – Входите, я занесу.

      Управляющий сбежал с крыльца и легко взял в руки сундучок с корзиной. И только тогда посмотрел на Штернера, кивнул ему свысока и вошёл в дом следом за Татьяной.

      В последний миг обернулась она на Атаназиуса. Тот ободряюще помахал ей ладонью и вернулся к саням. Дверь дома захлопнулась.

      – В Воробейчиково? – ещё раз уточнил Никифор.

      – Туда… – как-то внезапно грустно и устало ответил Штернер, усаживаясь в санях, которые вдруг стали для него излишне просторными.

      Спустя полчаса они выехали за Рогожской заставой из города и помчались что есть мочи по широкой и пустой заснеженной дороге.

      Никогда ещё Атаназиус Штернер не мчался с такой скоростью! В Германии быстро