Лишний князь. нет ни друзей, ни врагов – только цель!. Денис Владимирович Морозов

Миляй-города, чтобы они заново все перестроили. А то захваченные в полон лихославцы, многие из которых были знатными гостями, ходившими под парусами во Фряги и доплывавшими аж до Большого Вечернего моря, расположенного за Дажьбожьими вратами, рассказали, будто крепость в Миляй-городе так высока, что шапка падает с головы, когда смотришь на ее зубцы, и так крепка, что разбить ее не сумеет ни один камнемет. Но главный спор разгорелся не по поводу Кремника – с ним и так все было ясно – а по поводу двух деревянных стен: Дубового города, окружавшего посад на Княжеской стороне, и Смоляного города, защищавшего Большой Торг за Шерной. За этими укреплениями прятались дворы горожан, и они были кровно заинтересованы в их усилении. Однако строить каменные стены взамен деревянных Дума никак не решалась: дело мыслилось таким дорогим, что даже если вычерпать всю казну до дна, то и тогда в ней не нашлось бы достаточно средств.

      Правда, присутствовавший на собрании казначей Сдеслав Издеславич был в числе тех, кто горячо ратовал за строительство. Однако думный голова Держимир подозревал, что его горячая поддержка этого начинания вызвана тем, что огромные и не поддающиеся никакому учету расходы позволят ему так глубоко запустить руку в княжескую сокровищницу, как прежде еще не бывало. И относился к этому вопросу осторожно.

      Сотники, старосты и братинные головы довольно болезненно восприняли очередной отказ главного боярина в княжестве. Ни у кого не было сомнений, что лиходеи-южане повторят свою попытку взять город на щит, и тогда великого разорения будет не избежать. Держимир понял, что это недовольство может пошатнуть его положение, и решил срочно сделать горожанам какую-нибудь незначительную, но приятную уступку, которая загладит их ропот. Такой уступкой могло бы стать чествование служилого князя Буривоя, отличившегося на недавней битве и заслужившего прозвище «спасителя Отечества». Держимир сделал вид, что и сам горячо желает воздать по заслугам герою, так что вопрос о дне и месте торжества решился быстро. Но бес кроется в мелочах! Голова братины стеклодувов заявил:

      – Не изволишь ли ты, Держимир Верховодович, дать думное соизволение на то, чтобы венчать служилого князя венцом Сварога? Сдеслав Издеславич не даст мне соврать: это священное сокровище, оставшееся от ушедших богов, уже десять веков пылится без дела в казне. Не пришла ли пора извлечь его на свет божий, чтобы оно засияло во славу столицы и княжества?

      – Отчего же? Можно и извлечь! По такому-то поводу, – подал голос казначей, мгновенно смекнувший, что на обветшавшие игрушки древних времен можно списать кучу убытков.

      – Постойте! Но ведь есть же старинное предание! – возразил насторожившийся Держимир. – Оно голосит, что пресветлый князь, надевший венец Сварога, будет царствовать над всеми славянскими землями вплоть до самого края света.

      – Брось, Держимир Верховодович! – рассмеялся казначей. – Это всего лишь пустые сказки.

      – Никакие они не пустые! –