Сердцедер. Борис Виан

Лицо постепенно светлело; какую-то странную прозрачность приобретали руки, шея, тело.

      – Посмотрите на свои пальцы… – прошептал Ангель.

      Жакмор открыл почти бесцветные глаза. Сквозь свою правую руку он увидел черный кремень на дороге. Внезапно, как бы одернув себя, он снова обрел очертания и плотность.

      – Вот видите, – заметил Ангель. – В абсолютно расслабленном состоянии вы перестаете существовать.

      – Ну… – протянул Жакмор. – Вы сильно заблуждаетесь. Если вы надеетесь переубедить меня с помощью подобных фокусов… Лучше объясните, как это у вас получилось…

      – Ладно, – махнул рукой Ангель. – Я даже рад, что вы такой лицемер и совершенно не хотите признавать очевидного. Это в порядке вещей. У психиатра должна быть нечистая совесть.

      Они дошли до окраины деревни и, не сговариваясь, одновременно повернули назад.

      – Ваша жена хочет вас видеть, – произнес Жакмор.

      – С чего вы взяли? – буркнул Ангель.

      – У меня такое предчувствие, – сказал Жакмор. – Я – идеалист.

      Они вошли в дом и поднялись по лестнице. Резные дубовые перила услужливо прогнулись под увесистой пятерней Жакмора. Ангель открыл дверь в комнату Клементины.

      X

      Он застыл на пороге. Жакмор остановился за его спиной в ожидании.

      – Ты не против, если я войду? – спросил Ангель.

      – Войди, – ответила Клементина.

      Она взглянула на него мельком – и не друг, и не враг, а так. Так он и стоял, не осмеливаясь присесть на край кровати, – боялся потревожить.

      – Я тебе больше не верю, – сказала она. – Женщина, которой наделали детей, не может верить мужчинам. Особенно тому, кто наделал.

      – Моя бедная Клементина, – начал Ангель, – ну и досталось же тебе!

      Она резко вскинула голову. Она не хотела, чтобы ее жалели.

      – Завтра я встану с кровати. Через шесть месяцев они должны научиться ходить. Через год – читать.

      – Ты идешь на поправку, – сказал Ангель. – Узнаю прежнюю Клементину.

      – А это была не болезнь, – отрезала она. – С этим покончено. Это не повторится никогда. В воскресенье их должны крестить. Их назовут Жоэль, Ноэль и Ситроэн. Я так решила.

      – Жоэль и Ноэль, – повторил Ангель. – Звучит не очень красиво. Есть еще Азраэль, Натанаэль. Ариэль, в конце концов. Или Сливунэль.

      – Ты уже ничего не изменишь, – отчеканила Клементина. – Жоэль и Ноэль для двойняшек. Ситроэн – для третьего. За этим, – добавила она сама себе вполголоса, – мне придется присматривать с самого начала. С ним будет нелегко, но он такой славный. Завтра, – громко объявила она, – у них должны быть кроватки.

      – Если вам надо что-то купить, – предложил Жакмор, – я к вашим услугам. Не стесняйтесь.

      – Хорошая идея, – согласилась Клементина. – Ручаюсь, вы не останетесь без дела.

      – Это не в моих привычках, – заметил Жакмор.

      – Но здесь вы этому быстро научитесь, – одернула его Клементина. – А теперь уходите. Оба. Закажите у столяра три кроватки. Две