Адамово Яблоко. Ольга Погодина-Кузьмина

поеживаясь от холода. Наглое выражение сошло с его лица, сменившись нервным беспокойством.

      – Слышал, какие у нас рейтинги? – спросил его Максим. – Самые красивые мальчики в городе, говорят. А ты куда обычно ходишь? По «голубым огонькам»?

      Тот покачал головой.

      – Нет. Я в гей-клубе был только один раз. В Барселоне.

      – Это папа тебя возил в Испанию?

      – Да, возил. В сентябре.

      Максим вспомнил залитую солнцем веранду, белое вино. Бабье лето.

      – Я смотрю, тебе с ним крупно повезло.

      – Повезло, – согласился тот.

      Максим сделал еще шаг вперед.

      – А знаешь, я тоже люблю эксперименты в сексе… И моей девушке ты понравился. Может, нам устроить как-нибудь приватную вечеринку? Без взрослых? Сколько ты берешь за ночь?

      Игорь молчал, не глядя на Максима, снова пытаясь застегнуть заедающую молнию на куртке.

      – Ну, думай быстрее… Папа возвращается.

      – Так давай и его тоже пригласим?

      – Куда это тебя приглашают? – спросил отец, подходя.

      Парень повернулся к нему.

      – На вечеринку без взрослых.

      Отец дернул щекой, изображая условную усмешку.

      – Вот как? Взрослый, надо понимать, – это я?

      Подошла Таня.

      – Извините, я знакомого встретила… Это Гриша, он режиссер…

      Отец быстро привлек ее к себе, поцеловал в щеку.

      – Всего хорошего, Танечка. Смотрите за Максимом, чтобы без происшествий. – И, подавая руку Максиму, заглянул в лицо стальным взглядом. – Был рад увидеться. До понедельника.

      Когда они с Таней отъехали от клуба, Максим спросил:

      – Ну, и что твой Федор Комиссаржевский? Люди, львы, орлы и куропатки, молчаливые рыбы, обитавшие в воде?

      – Перестань, – пробормотала она.

      – И те, которых нельзя было видеть глазом…

      – Ну я прошу тебя, Максим!

      В голосе ее звучала неподдельная обида.

      – Что-то случилось?

      Она помолчала.

      – Нет, все здорово… Все замечательно. Твой папа замечательный. Похож на Джорджа Клуни…

      – Да, ему бы пошла роль Бэтмена. «Дорогая, я не создан для семьи. Во мне есть что-то такое, чего ты не знаешь».

      – Мужчины, наверное, все не созданы для семьи.

      – А как тебе папин бойфренд? Занятное создание. Этакий ангел-олигофрен. Отвратительно, конечно.

      Максим резко рассмеялся, чтобы заглушить фальшь в собственном голосе.

      – Почему отвратительно? – удивилась Таня. – Ты же и раньше знал?..

      – Да, знал, но это было где-то там… Вроде шутки, понимаешь? Развлечения пресыщенного человека. Раньше он никогда не выводил их открыто, не сажал с нами за один стол! Пойми, я миролюбив, как папа римский, я ничего не имею против геев-парикмахеров, модельеров и танцоров. Но есть определенный общественный статус, репутация… А он не видит, не понимает, что смешон!

      Таня пожала плечами.

      – Он вовсе не смешон. Просто хочет быть свободным.

      – Да к черту эту политкорректность! Насмотрелись все идиотских фильмов… Какая тут свобода,