Поэты об интимном. Сборник статей. Юрий Лифшиц

эффект опуса, автор предпосылает ему латинский эпиграф, добытый из речи древнего римлянина Цицерона: «Доколе же, Катилина, будешь ты испытывать наше терпение?». Как видите, Козьма Прутков в своей поэтической практике занимался тем, что нынче называется стебом, и таким образом становится ясно, откуда у нынешних поэтов-иронистов, что называется, вирши растут.

                                              4

      Подборку интимной поэзии Серебряного века открываем знаменитым стихотворением «Хочу» Константина Бальмонта из сборника «Будем как солнце»:

      Хочу быть дерзким, хочу быть смелым,

      Из сочных гроздий венки свивать.

      Хочу упиться роскошным телом,

      Хочу одежды с тебя сорвать!

      Хочу я зноя атласной груди,

      Мы два желанья в одно сольем.

      Уйдите, боги! Уйдите, люди!

      Мне сладко с нею побыть вдвоем!

      Пусть будет завтра и мрак и холод,

      Сегодня сердце отдам лучу.

      Я буду счастлив! Я буду молод!

      Я буду дерзок! Я так хочу!

      Как ни грозно сии строки звучали в оны годы, нам представляется, что они – всего-навсего декларация, своего рода протокол о намерениях. Хочешь быть дерзким – будь, хочешь свивать венки – свивай, хочешь упиться роскошным телом (вот оно – влияние Овидия тире Лермонтова!) – упейся в конце концов! Но зачем же стулья ломать? Те, кто могут, – упиваются, но в тишине, но в тайне, а те, кто только хочут, – слагают о своем несбыточном желании громокипящие строфы. На откровенно декларативный характер произведения наводят и имеющиеся в нем логические нестыковки. Автор ненароком путает естественный порядок вещей, предполагающий вначале срывание роскошных одежд, а только потом экзерсисы и арабески с пышным телом. Анемичная революцьонность стишка, похоже, заключается исключительно в том, что его лирический герой мечтает именно о содранном белье, тогда как далее говорится о взаимном желании и сладости свидания. А при обоюдной благорасположенности зачем же крошить в капусту предметы женского туалета?

      Чуть ли не зеркальным двойником сих псевдоэротических строк (в женском, естественно, ключе) стало нижерасположенное стихотворение Мирры Лохвицкой, также исполненное декоративных «восторгов» и «экстазов»:

      Я жажду наслаждений знойных

      Во тьме потушенных свечей,

      Утех блаженно-беспокойных,

      Из вздохов сотканных ночей.

      Я жажду знойных наслаждений,

      Нездешних ласк, бессмертных слов,

      Неописуемых видений,

      Неповторяемых часов.

      Я наслаждений знойных жажду,

      Я жду божественного сна,

      Зову, ищу, сгораю, стражду,

      Проходит жизнь, – и я одна!

      Ненатуральность чувств, испытываемых героиней, подчеркиваются и взаимозаменяемостью трех слов, повторяющихся в начальных стихах каждой строфы. К счастью, Мирра Александровна не была математиком, посему упустила из вида, что факториалом тройки является число 6 (полученное путем последовательного перемножения 1, 2 и 3), иначе бы стишок мог бы стать двое длиннее (я знойных наслаждений жажду.., я наслаждений жажду знойных.., я знойных жажду наслаждений…).

      Однако