Поэты об интимном. Сборник статей. Юрий Лифшиц

стихотворных опусов, в частности сногсшибательный четырнадцатистрочник, каковой вышел из-под его пера не только сонетом, но и акростихом, к тому же «Сапфическим», о чем можно было бы и не упоминать в связи с уже упомянутой зацикленностью автора на всем по-женски однополом (перевод наш).

      Дрожа от страстных мук на мятом потном ложе,

      Вот Ева язычок влагает в щель Ксавьер,

      Ее ласкает там, влагалища мохер

      Лобзаньем увлажнив на смуглой нежной коже.

      Елозят меж колен разверстых головами,

      Сосками поводя по жарким животам,

      Бесстыжие тела осатаневших дам,

      И ужасает нас их мерзостное пламя.

      Ярящихся девиц любить бы нам пристало:

      Нагих вагин цветы и ртов раскрытых жала —

      Отверстия любви для наших петушков.

      Частенько сущность их наш ослепляет разум,

      Когда по-детски ждем стремительный оргазм

      И чувствуем охват их сочных влажных ртов.

                                               3

      Александр Пушкин, коего мы уже не раз упоминали, тоже не мог не оставить своего следа на исследуемой (опять тавтология!) нами поэтической стежке-дорожке. И отметился, бродя по ней, следующим стихотворением:

      Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем,

      Восторгом чувственным, безумством, исступленьем,

      Стенаньем, криками вакханки молодой,

      Когда, виясь в моих объятиях змией,

      Порывом пылких ласк и язвою лобзаний

      Она торопит миг последних содроганий!

      О, как милее ты, смиренница моя!

      О, как мучительно тобою счастлив я,

      Когда, склоняяся на долгие моленья,

      Ты предаешься мне нежна без упоенья,

      Стыдливо-холодна, восторгу моему

      Едва ответствуешь, не внемлешь ничему

      И оживляешься потом все боле, боле —

      И делишь наконец мой пламень поневоле!

      Насколько известно (по крайней мере, нам самим), мы уже писали об этом стихотворении в отдельной статейке, посему извлечем из нее обширную автоцитату, которую даже не будем заключать в кавычки.

      На склоне жизни Пушкин с удивлением открыл в себе тягу к «мучительному» счастью. Он, кому почитали за честь уступить самые блистательные дамы Северной Венеции, был вынужден прибегать к «долгим моленьям», чтобы добиться взаимности собственной жены! А это значит, его любимая «смиренница» предоставляла ему то, чего он не получал от «молодых вакханок», расточающих почем зря «пылкие ласки» и терзающих свои жертвы «язвами лобзаний». Она давала ему возможность почувствовать себя настоящим мужчиной.

      В арсенале женщины, находящейся в законном браке, имеется немало средств отказать законному же супругу в близости, – и это прекрасно, когда любимые женщины отказывают нам! Благодаря этим отказам мы получаем шанс проявить все свои мужские качества