Гипнотизер. Ларс Кеплер

свою долю бумажной работы, внес свой вклад в решение вопросов равноправия и в деятельность профсоюза. Он регулировал уличное движение во время стокгольмского марафона и сотен автомобильных аварий, смущался, когда футбольные хулиганы при виде женщин-полицейских в вагонах метро принимались улюлюкать и орать: “Полицейская с дубинкой! Сунь-ка – вынь-ка, сунь-ка – вынь-ка!”, он находил мертвых героинщиков с гнойными ранами, проводил серьезные беседы с магазинными воришками, помогал врачам скорой помощи управиться с блюющими пьяницами, разговаривал с проститутками, страдающими от ломки, больными СПИДом и напуганными, имел дело с сотнями мужчин, избивавших жену и детей – похожие один на другого чудовища, пьяные, но отнюдь не впавшие в беспамятство, включавшие погромче радио и опускавшие жалюзи, – он останавливал лихачей и пьяных водителей, изымал оружие, наркотики и самогон. Однажды, когда он был на больничном после ранения в спину и гулял, чтобы размяться, он увидел, как какой-то бритоголовый возле школы Класторп лапает мусульманку. Йона с больной спиной гнался за бритоголовым до самой воды, через парк, мимо мыса Смедсудден, через весь мост Вестербрун, через Лонгхольмен до самого Сёдермальма; скинхеда он задержал только возле светофора на Хёгалидсгатан.

      Не имея особого желания делать карьеру, Йона Линна потихоньку получал звания. Ему нравились задания, требовавшие знаний и опыта, и он всегда справлялся с ними. У него были знаки различия – “корона” и два “дубовых листочка”, но для особого служебного положения не хватало четырехгранного шнура. Йоне не хотелось становиться начальником – неинтересно. Войти в Государственную комиссию по расследованию убийств он отказался.

      Этим декабрьским утром Йона Линна сидел в кабинете начальника полицейского управления. Слушая Элиассона, он не чувствовал усталости после долгой ночи в Тумбе и Каролинской больнице. Шеф говорил с заместителем главного патологоанатома Стокгольмского отделения судебной медицины, профессором Нильсом Оленом по прозвищу Нолен.

      – Нет, мне нужно только знать, какое преступление было первым, – сказал Карлос и стал слушать. – Понимаю, понимаю… но судить еще рано, как вам кажется?

      Йона, откинувшись на спинку стула, приглаживал растрепанные светлые волосы и смотрел, как лицо шефа наливается краской. Элиассон молча слушал монотонный голос Нолена, кивал, а потом положил трубку не прощаясь.

      – Они… они…

      – Они констатировали, что отца убили первым, – закончил за него Йона.

      Карлос кивнул.

      – Как я и говорил, – улыбнулся Йона.

      Карлос опустил глаза и откашлялся.

      – Ладно. Ты руководишь следственной группой, – сказал он. – Убийство в Тумбе – твое.

      – Уже почти начал, – серьезно ответил Йона.

      – Уже почти?

      – Сначала я хочу кое-что услышать. Кто был прав? Кто был прав, ты или я?

      – Ты! – заорал Карлос. – Ради