Москва, любовь моя. Татьяна Сапарская

что вы, в панике окинув взглядом пространство, вдруг видите кого-то в эпицентре событий, и уже поздно что-то делать. Ноги прирастают к полу, и руки становятся пластмассовыми, и вы можете только наблюдать, словно в кинотеатре.

      Получив несколько обидных ударов, А. не отступает. Что ты делаешь, о безумие! Я вижу дикость в этих глазах – да, действительно, дикость дикарей, это родная стихия. Почему… На помощь бегут несколько мужчин покрепче, вероятно, повара, и помогают А. разнять драку. Всё кончается так же быстро, как началось, и мне не верится, что мы снова в покое.

      «Did they punch you?» зачем-то спрашиваю я.

      «A couple of hits won’t drive me to the grave, dearest,» смеётся А.

      «It’s not a laughing matter.»

      «Do you still think that I am a savage?»

      «I think you read minds pretty well.»

      «Is it supposed to be a compliment?»

      «I don’t wanna talk about it. Let’s just get outta here.»

      «As you wish. Where would you like to go?»

      Я не знаю, куда идти. Нет такого места, где мне хотелось бы остаться.

      «Will you show me your library?»

      3

      «The library is closed, you know, and tomorrow —»

      «No, I mean your personal library.»

      «Are you fishing for an invitation?»

      «If you are clever enough to get it, why don’t you invite me at once?»

      «Why do you want to see my library?»

      «I want to understand who you are.»

      В моём доме действительно много книг. Часть из них была куплена на мои собственные средства, пусть мне и приходилось жертвовать комфортом в первое время, когда моя работа в библиотеке только началась. Кое-какие книги – подарок за отличную службу. Некоторые были в буквальном смысле оставлены на пороге, как котята или младенцы. Пожалуй, в этом есть часть страха того, что меня забудут – но я останусь в моих книгах.

      Я не люблю свой дом и не могу сказать, что испытываю к нему привязанность, однако в противовес глухому уединению библиотеки, внимательный наблюдатель, как космонавт, обнаружит здесь следы жизни: гудение лифта, тлеющие лампы в окнах, рычание собак, которых выгуливает кто-то (все кто-то похожи, в капюшонах и старых кедах). Редко найдётся подобное место, сочетающее в себе удачное расположение практически в центре Москвы, качество конструкции, отопления и прочих удобств, а также тишину и приватность.

      Насколько мне известно, здесь живут подобные мне документные черви, занимающиеся бумажно-интеллектуальной работой и добавляющие к армии чиновников несколько сот варёных душ. Они никогда не станут включать телеэкран на полную мощность, что, поговаривают, является обычным положением вещей на окраинах, или выяснять отношения на балконе. Это почти кукольный дом, чьи прозрачные обитатели не всегда закрывают глаза, ложась спать, и вы даже можете усомниться на миг, что они существуют.

      Я говорю обо всём этом А. По ночам в центре города не страшно. По ночам в Москве гуляют молодые люди и иногда поют песни, но на полицию можно положиться. За последнее время количество ограблений и нападений снизилось, о чём сообщили в газетах. А. уже не курит и смотрит сквозь темноту и огни.

      «He is lonely.»

      «I don’t understand you.»

      «That man who got into the fight, he’s so lonely and desperate.»

      «Why?»

      «Oh, it’s obvious. Is your society as perfect as you believe, with such weirdos who lose control because of a couple of coins?»

      Мне нечего сказать в ответ, и я нападаю.

      «Had they known their roots, languages, whatever, would they have been happier?»

      «That’s a good question, dearest. Probably they wouldn’t. I can only speak for myself. Do you like Russian?»

      Вопрос