Красные пинкертоны. Вячеслав Белоусов

он…

      – Так что же ты мне сразу не объяснил?! – побелел от гнева начальник.

      – Ну буду же я при всех рассказывать, – не смутился тот. – Ну что? Идти с вами?

      – Пойдём. Сам отвечать будешь. А потом с тобой отдельно поговорю!

      До губкома добрались скоро. Опущенников утихомирил волнение и в кабинет Странникова вошёл один, оставив Турина дожидаться в приёмной.

      – Как обстановка? – вместо приветствия пронзил его строгим взглядом ответственный секретарь.

      – Обычная, – не моргнул начальник милиции и выпалил: – С десяток кражонок, грабёж нераскрытый… но мы работаем, триста литров самогона хлопцы припёрли с Трусова, ну и мелочь – проститутки, малолетки бомбили вагоны на вокзале… В общем, как всегда.

      Странников не проронил ни слова, выжидал.

      – Спасибо ещё раз за подаренную машину, товарищ секретарь. В угро не нарадуются. Теперь с преступным элементом скорее пойдёт, – затоптался Опущенников, не находя продолжения.

      – Ты вот что, – перебил Странников, – благодарить губком не надо. Губком улавливает главные болячки, язвы буржуазного прошлого. Я больнице в машине отказал, потому что изучаю ситуацию. На нынешнем этапе, когда ошалевший от открывшихся возможностей нэпман прёт к спекуляции, забрасывает нерадивых аппаратчиков взятками, кому как ни нашим красным пинкертонам нужна скорость, а?

      – Так точно, товарищ!..

      – Ты мне ответь про другое, – опять перебил Странников. – Когда в угро научатся заботиться о…

      – Недоразуменьице случилось! – опередил Опущенников. – Из деревни агент тот. Прибыл получать форму, задержался и вот… Вам попался.

      – Где он?

      – Сидит, – Опущенников прищёлкнул каблуками. – Турин взял под арест провинившегося. Тот сам и доложил, как вами велено было.

      – Значит, сидит?.. А что доложил? – изучал подозрительным взглядом Странников бледное лицо начальника, постепенно успокаиваясь.

      – Учим, учим их, – бурчал между тем тот, отворачивая голову. – Мало толку. Видел ведь, что человек солидный перед ним, что оказия вышла, ну прояви смекалку – проводи до дома… Нет у молодых понятия.

      – Ну, это лишнее… до дома пьяных водить.

      – Ничего, посидит, поймёт. Всё им подозрительные элементы мерещатся.

      – Новичок, говоришь?

      – Года не работает… Да у вас в приёмной сам Турин дожидается, – Опущенников оживился, раскусив, что вызов ему ничем не грозит. – Если надобность имеется, он подробненько всё объяснит…

      Странников отмахнулся:

      – Какая надобность…

      – Извиниться за своих олухов хотел, – выпалил уже совсем радостно Опущенников. – Пригласить, Василий Петрович?

      – Ну давайте, – лениво потянулся секретарь. – Пусть зайдёт. Только предупредите, чтоб недолго. У меня конференция на носу…

      – Тогда я прощаюсь, – Опущенников вытер вспотевший лоб.

      – Занимайтесь, занимайтесь. Преступность распоясалась, а вы с пустяками возитесь. Я вот в докладе задам вам перцу!

      – Примем все меры! – смиренно развернулся тот и заспешил к двери.

      IV

      Их