Ампутация души. Алексей Качалов

он же, может… Он главное, что было во всем вашем гребаном районе.

      – А ты мне тут желваками-то не шевели… Может и главное. Да только ты пойди прокурору это расскажи. Послушает он тебя, ага. Да у нас заммэра полгода назад грохнули – и ничего, тишина. А ты тут со своим попом лезешь.

      – А как же улики? – не унимался Деснин.

      – Это протекторы с зажигалкой, что ли? Вот когда твой Скипидарыч труп в лесу откопал – это улика, а то – ерунда… Хотя постой. А сам-то ты где был, когда пожар случился?

      – Ты его не припахивай – он срок мотал, не видно что ли? – снова вмешался Вован.

      – Ну тогда вообще никаких зацепок.

      – А как же Мокрый? Его же Скипидарыч не выдумал. Он же проходил по делу с лесной могилой, а Скипидарыч свидетелем был.

      – Вообще-то да, – следователь с неохотой открыл журнал и снова принялся листать. – А, вот. Проверяли мы эту версию, запрос давали. Вот как раз ответ пришел. Хм… Нет этого Мокрого. Такие долго не живут. Убит еще два года назад. На, читай, – протянул он бумагу Деснину.

      Действительно, из ответа на запрос в УВД следовало, что Чижов Александр Сергеевич по кличке «Мокрый» погиб в перестрелке с милицией.

      – Но ведь Скипидарыч его видел на пожаре, – уже совсем неуверенно произнес Деснин.

      – Пить надо меньше этому Скипидарычу. Ему вон уж и сатанисты мерещатся…

      – Сатанисты? – переспросил Деснин. Скипидарыч и вправду раз обмолвился о странностях, происходящих на кладбище.

      – Ну вот он тут понаписал, что завелись в Васильково этом сатанисты, все возле церкви крутятся. Может, как-то и связано…

      – То есть, ты хочешь сказать, что этого попа сам черт побрал, – усмехнулся Вован.

      – Я хочу сказать, что бред все это. И вообще разговор закрыт. У меня работы по горло.

      – Знаем мы твою работу. Ладно, Колян, канаем отседа.

      – Эй, ты, как там тебя? – окликнул Деснина следователь, когда он выходил из кабинета. – Ты бы в епархию съездил – может, там чего знают. У них ведь теперь везде свои глаза и уши есть.

      – Вот так вот наши менты и работают, – кивнул на дверь кабинета Вован, когда они с Десниным вышли в коридор. – Но ты тоже даешь. Какой поп? Слушай, Колян, да брось ты все это, а? Я-то думал, у тебя там чего серьезное стряслось, вот ты сдуру в ментовку и поперся. А ты, оказывается, из-за этого Никодима. Я ж его тоже помню, хороший поп был, да. Ну сгорел старик, какая к черту мокруха? Прально Мишан базарит – бред какой-то.

      – Бред, бред, заладили все. А может и не бред?

      – Тьфу ты! Ну и упертый же ты, а? Ладно, Шерлок Холмс хренов, пробью я эту тему через своих. Так оно быстрее будет. А то ведь у них, у ментов, знаешь как? Объясняю популярно. Дело валяется у следака два месяца. Если за это время сам Бог на блюдечке не преподнесет все улики и прочее, то дело отправляется в архив и считается висяком. А висяк – это все, кранты. Больше они к нему никогда не возвращаются… Во, во! Вишь, попер, – Вован указывал