В стране кораллового дерева. София Каспари

лежало у нее на сердце во время путешествия на корабле, вернулось.

      «Пит, – подумала она, – это же Пит. Но где Михель?» Где был один, там неподалеку вертелся и второй. Ей нужно было уходить, и чем скорее, тем лучше, пока Пит не заметил ее.

      Анна развернулась, но тут кто-то положил тяжелую руку ей на плечо. Анна едва не вскрикнула от ужаса. Она хотела вырваться и убежать, но ее схватили еще крепче. «Нет, – подумала она, – нет, пожалуйста, нет!»

      – Анна?

      – Эдуард?

      Анна широко раскрыла глаза от удивления. Она так долго не слышала этого голоса и все же сразу узнала его. Со вздохом облегчения она повернулась. Ее колени до сих пор дрожали и подкашивались. Перед ней стоял хорошо одетый высокий мужчина и улыбался ей.

      Эдуард…

      «Я не видела его полтора года», – подумала Анна, не веря своим глазам. Ласковый взгляд карих глаз, который так нравился девушкам на родине. Большие, немного пухлые губы, свидетельствовавшие о веселом нраве, о которых нельзя было вспоминать не краснея, как говорила подруга Анны, Гуштль. Волосы, густые, темно-каштановые, как у всех Бруннеров, с рыжеватым оттенком, были длиннее, чем она помнила, и спадали на широкие плечи. Возможно, они были слишком длинные и выглядели несколько вызывающе.

      Эдуард поправился, но, несмотря на это, Анне казалось, что ее брат изменился меньше, чем остальные члены их семьи. Он не выглядел так, словно страдает от голода или по вечерам беспокоится о завтрашнем дне. Эдуард выглядел хорошо. Анна разглядывала брата. Ей всегда нравился Эдуард. Они были близки, хотя он и был на десять лет старше ее. В Германии считалось, что чем взрослее человек, тем он опытнее. Старший брат всегда оказывался рядом, когда Анне нужна была его помощь. Он утешал ее, обрабатывал ее раны, полученные во время безудержных детских игр. Внезапно Анна почувствовала, что они ближе друг другу, чем когда бы то ни было.

      – Рад тебя видеть, малышка, – произнес Эдуард и прижал ее к себе.

      Ощущение доверия и близости вернулось, когда они стояли вот так, обнявшись. Анна почувствовала запах табака и алкоголя. Вскоре она заметила, что Эдуард снова ее разглядывает.

      – Как у тебя дела?

      – А как у меня могут быть дела?

      Анна была бледна, под глазами расплылись темные круги. Это было заметно.

      – Тяжело дома?

      Анна лишь кивнула – она не хотела, чтобы брат услышал, как дрожит ее голос, когда она говорит о доме. Она несколько раз глубоко вздохнула.

      – Почему ты оставил их одних? – спросила она, не сводя глаз с Эдуарда.

      На его лице отразилась досада. Брат сжал руки в кулаки, потом разжал пальцы и вздохнул.

      – Я никого не оставлял. Отец выставил меня и Густава за дверь.

      – Почему?

      Эдуард взглянул на Анну.

      – Ты не поймешь этого, малышка, – ответил он.

      – Объясни мне.

      – Ему не понравился наш образ жизни.

      Она хотела расспросить брата еще о чем-нибудь, но сдержалась. Было очевидно, что Эдуард