В стране кораллового дерева. София Каспари

матерью и сестрой. Пьяный отец вскоре захрапел. Наконец Анна медленно подошла к кровати мужа и оцепенела. Лицо Калеба стало очень узким, щеки – впалыми. Под глазами залегли темные круги. На щеках теплился румянец. На высоком лбу виднелись капли пота. При мысли о том, как редко она думала о муже во время плавания, Анна испытала угрызения совести. При этом девушка вспомнила, как они с Калебом мечтали о жизни в Новом Свете, без оглядки на прошлое. Они хотели смотреть только вперед, что бы ни случилось.

      Анна вытянула руку, но не решилась дотронуться до мужа.

      Некоторое время девушка так и стояла, не шевелясь.

      – Калеб, – прошептала она наконец.

      Он не двигался. В тот миг Анна с трудом сдерживала слезы. Она вспоминала, как они вместе мечтали о крестьянском подворье, о маленькой плотницкой мастерской, которую хотели открыть в Буэнос-Айресе или в другом городе. Ведь им говорили, что здесь нужны ремесленники. Они мечтали о маленькой семье: как обзаведутся детьми и будут неразлучны. Анна и Калеб верили, что в Аргентине им будет лучше, чем в Старом Свете. Калеб был молод и хотел сначала помочь построить дом ее отцу, а потом…

      Анна опустилась на колени перед кроватью. И когда она наклонилась вперед, чтобы положить голову на покрывало и почувствовать знакомый запах, то не смогла сдержать слез. Этот запах был ей незнаком. Пахло кем-то совершенно чужим, а еще болезнью… и нищетой…

      Лишь немногое было знакомо здесь Анне – запах водянистого супа и затхлый воздух. Девушка закрыла глаза и почувствовала, как катятся слезы, подрагивают веки, как капельки стекают по щекам, и в носу у нее стало мокро. Она осторожно дышала ртом. Может быть, в Калебе осталось хоть что-то знакомое, что ей удастся узнать. Может, если она постарается, то найдет в нем что-то близкое и родное, хоть и оплетенное теперь болезнью.

      Анна глотала слезы и вздыхала, но испугалась, когда внезапно услышала голос Калеба:

      – Анна?

      Он звучал тихо, удивленно и одновременно радостно, и в этом голосе сохранились бархатные нотки и теплота. На какое-то время Анне показалось, что глаза ее обманывают, потому что голос был полон жизни и не мог принадлежать смертельно больному человеку.

      Она почувствовала, как ее муж приподнялся, но так и не смогла взглянуть на него, у нее просто не было на это сил. Анна хотела слушать его голос, его ласковый, сильный голос.

      – Ты наконец приехала, Анна? – Широкие ладони Калеба коснулись ее тела. – Я так по тебе скучал, Анна, так сильно скучал…

      Девушка зарылась лицом в покрывало. Ее плечи дрожали от рыданий. Щеки давно стали мокрыми от слез, но она не хотела, чтобы муж видел, как она плачет. Он не заслужил этого. Она услышала, как он вздохнул.

      – Ты плачешь, Анна?

      – Нет, – выдавила она из себя, тут же раскаиваясь во лжи.

      – Посмотри на меня, – попросил Калеб.

      Анна отрицательно покачала головой, но он настаивал. И ей пришлось провести рукавом блузы по лицу, чтобы вытереть слезы, и лишь потом взглянуть на мужа.

      «Как