Святой и грешница. Ульрике Швайкерт

на пальцах дни, подытожила:

      – Пока еще не страшно. Только непонятно, почему ты выглядишь как смерть.

      – Ее еще стошнило, – решилась сказать Мара.

      – Что?

      Мадам встряхнула Марту.

      – Сколько раз?

      – Несколько. Я не считала, – жалобно призналась Марта.

      – Покажи мне свою грудь!

      Эльза дала ей пощечину, когда та, защищаясь, скрестила руки на животе, и сорвала с нее рубашку. Она ощупала ее большую грудь и живот и озадаченно покачала головой.

      – Не пойму.

      Марта быстро шмыгнула в возвращенную рубашку.

      – Сколько дней у тебя задержка?

      – Не знаю, – тихо прошептала Марта и уставилась на свои босые стопы.

      – Должно быть немного, дня четыре, может, пять?

      – Наверное, да, – прозвучал на удивление безропотный ответ.

      Эльза немного расслабилась. Она подошла к Марте и ласково похлопала ее по руке.

      – Сейчас мы все исправим. Я сделаю тебе крепкий отвар, у тебя пойдут месячные, и ты почувствуешь себя лучше. Ты ведь постоянно пользовалась губкой?

      Марта кивнула.

      – Хорошо, продолжай и дальше. Это хорошее средство, даже если иной раз что-то и происходит.

      Она непривычно нежно взяла Марту за руку и отвела к кровати.

      – Я сразу возьмусь за дело, а ты скажешь мне, когда пойдет кровь.

      Марта еще раз кивнула и снова забралась под одеяло.

      – И все же это странно, – бормотала мадам, идя к себе в домик, чтобы приготовить вызывающий месячные отвар.

      Она заварила на медленном огне пижму и полынь и добавила немного манжетки. Эльза не была знахаркой и не имела такого большого опыта, как старая повивальная бабка, жившая за церковью Святой Гертруды, но когда губка с уксусом не срабатывала, сама могла прекрасно справиться, чтобы все снова шло привычным чередом и жизнь ее подопечных не подвергалась опасности. Когда отвар немного остыл, она отнесла его Марте в постель и подождала, пока та не выпьет.

      – Сегодня вечером можешь остаться в постели. Девочки подвинут ее к стене и поставят ширму. Скажешь мне, когда начнутся спазмы!

      Марта молча встала, чтобы ее кровать передвинули, и снова нырнула под одеяло. Весь день она ни с кем не разговаривала и даже не поднималась, чтобы справить нужду. Она игнорировала попытки Эстер уговорить ее поесть или хотя бы выпить вина.

      Эльза заходила каждые два часа.

      – Еще нет?

      Марта молча качала головой. На следующее утро ее еще дважды стошнило, но кровотечение так и не началось.

      – Я не понимаю. – Эльза все больше нервничала, и девушки старались не попадаться ей на глаза.

      Они выполняли свою работу, веселили клиентов, подбивали их выпить как можно больше вина и пытались удовлетворить их любым способом. С мрачным лицом мадам собирала деньги. Даже звон монет в кошеле не заставил ее в этот вечер улыбнуться.

      На следующий день непривычно рано утром мадам уже была у кровати Марты.

      – Все еще нет? Значит, мне нужно придумать что-то другое. Я ничего не понимаю!

      Марта начала плакать.