Рассказы. Повести. Эссе. Книга вторая. Жизненный экстрим. Владимир Гамаюн

в первые. Видя такое дело, мои товарищи не стали зря терять время, и в один, совсем не прекрасный, день подогнали к крыльцу общаги какой-то броневик, сказав при этом, что это чудо техники «Луаз» – самая мощная и комфортабельная техника в этих краях, в чём я, конечно, сильно засомневался. Когда я несмело выразил свои пьяные сомнения, они все враз залыбились, кто-то захохотал, а кто-то и подленько, как мне показалось, ухмылялся, мол, по «монарху» и карета. Меня с почётом и початой бутылкой в руке усадили на переднее сиденье, и наш «танк» рванул сквозь тайгу в сторону аэропорта.

      Несмотря на ухабы и тряску, я задремал, а очнулся уже на взлётке, перед трапом Як-40, где, взяв под белы рученьки, мои кенты выковыряли меня из «Луаза» и перекинули в фюзеляж аэроплана, сразу намертво привязав к креслу. Меня, мою сумку с деньгами, документами и барахлишком, доверили стюардессе, предварительно подарив громадную коробку «Трюфелей», после чего мгновенно испарились, оставив меня одного осмысливать своё дальнейшее поведение и планы.

      В ожидании взлёта я немного похамил бортпроводнице, но потом, осознав, что не прав и исправившись, закидал её комплиментами, от которых она порозовела и сомлела, позволив погладить себя гораздо выше короткого платьица. Очень жаль, что по многим причинам наше дальнейшее знакомство прекратилось. Тут экипаж пошёл в кабину, а один из пилотов, вдруг хлопнув меня по плечу, сказал прямо в ухо: «Не ссы, Боня, долетим! Ну что, вперёд?»