Дети Дюны. Фрэнк Герберт

понимания того, что он что-то утаивает из своих видений, Ганима могла положиться на искренность брата. Он нуждался в ее плодотворном сотрудничестве для улучшения плана.

      – Нас будут проверять, – сказал он, понимая, в чем сомневается сестра.

      – Но не с помощью же зелья.

      – Может быть, и так. Во всяком случае, нас проверят в Пустыне и в Суде Одержимых.

      – Ты никогда не говорил о Суде Одержимых! – обвиняющим тоном проговорила Ганима. – Это тоже часть твоего сна?

      Лето старательно откашлялся, в душе проклиная случайно вырвавшееся слово.

      – Да.

      – Значит, мы станем одержимыми?

      – Нет.

      Ганима подумала о Судилище – этом древнем фрименском суде, по окончании которого часто происходили загадочные смерти. Кроме того, с их планом были связаны и другие сложности. Путь может привести их к тем границам, при переступании которых человек теряет контроль над собой и становится безумным.

      Понимая, куда клонятся ее мысли, Лето сказал:

      – Власть всегда привлекает психопатов. Вот чего нам надо избежать в наших душах.

      – Ты уверен, что мы не станем… одержимыми?

      – Нет, если сотворим Золотой Путь.

      – Я не стану рожать твоих детей, Лето, – сказала Ганима, все еще преисполненная сомнений.

      Лето тряхнул головой, отогнал случайные предательские слова и произнес на формальном королевском языке:

      – Сестра моя, я люблю тебя больше, чем самого себя, но в моей любви нет чувственной нежности.

      – Хорошо, тогда давай вернемся к другому спору, прежде чем идти к бабушке. Нож, вонзенный в грудь Алие, мог бы очень неплохо решить все проблемы.

      – Верить в это – значит верить в то, что можно пройти по глине и не оставить следов, – сказал он. – Кроме того, Алия вряд ли предоставит кому бы то ни было такую возможность.

      – Все вокруг говорят о Джавиде.

      – Неужели у Дункана уже прорезались рога?

      Ганима пожала плечами.

      – Одна порция яда, две порции яда.

      То был ранжир, по которому властители во все времена делили придворных по степени их опасности для правителя.

      – Мы должны сделать это моим способом, – сказал Лето.

      – Другой способ может быть чище.

      По тону ее ответа брат понял, что сестра подавила свои сомнения и согласилась с его планом. Это понимание не принесло ему счастья. Он машинально посмотрел на свои руки, чтобы убедиться, не прилипла ли к ним грязь.

      * * *

      Вот в чем заключалось достижение Муад’Диба: он рассматривал подсознание каждого индивида как банк совокупной памяти, восходящей к первичной клетке – источнику всеобщего бытия. Каждый из нас, говорил он, может измерить расстояние, отделяющее его от этого общего происхождения. Придя к такому выводу, Муад’Диб принял смелое решение. Он поставил себе задачу интегрировать генетическую память в процесс оценки текущих событий. Таким образом ему удалось прорвать завесу Времени, соединив прошлое и будущее в единое целое. Свое