Андроид лёгкого поведения. Николай Старинщиков

бородой. Через ограждение к козлу тянулся с микрофоном в руке моложавый мужик в футболке.

      – Как вы относитесь к нашему правительству? – спрашивал он у козла.

      Козёл встряхивал рогами, осовело водил мутными глазами.

      – А к его председателю?

      Козёл недовольно вертел головой, гортанно орал, затем, улучив момент, вскакивал на забор и под хохот зевак плевал в лицо репортёру. Другой мужик снимал всё это на видеокамеру.

      Из супермаркета вышел человек в папахе, навстречу ему, бряцая амуницией, шагали казаки с шашками в ножнах.

      – У тебя шляпа из горного козла или степного? – прилип один из них к «папахе». Казаки были явно под мухой и никуда не спешили.

      – Не просто горного, а козла-скалолаза, – ответил степенно владелец папахи.

      – У-у-у, – загудели казаки. – А где ты его добыл?

      Дальше Кошкин не расслышал. Он повернул за угол здания и снова наткнулся на группу моноциклиствов, один из которых теперь лежал плашмя на асфальте. Над ним склонился полицейский и снимал его на видео. Одноколёсное средство передвижения валялось рядом. В асфальте виднелось углубление с металлической решеткой – это углубление, по всей видимости, и стало причиной падения. Ещё двое полицейских стояли поодаль, возле служебной машины, и смотрели по сторонам.

      – Понастроили тут, – ворчал моноциклист. – Я взыщу с этих гадов… Они у меня попляшут.

      – Город не виноват, – произнёс полисмен. – Данное углубление является допустимым… Вы превысили скорость движения, предусмотренную для вашего средства передвижения.

      – Ну, ты загнул, бедняга… – моноциклист стал подниматься. – Углубление, говоришь? Для одного колеса?

      Кошкин не стал дожидаться, чем закончится дело. Он шагал теперь в сторону одинокой громадной колонны, на которой стояла каменная женщина. Это был памятник Победе, случившейся очень давно. У женщины на голове был каменный венок. Правой рукой она указывала в сторону проспекта. Каменное платье облегало её стройные ноги, под которыми, у основания колонны, толпился народ и гремел мужской голос.

      Кошкин направился в ту сторону. Оратор, стоя на ступенях колонны, кричал в мегафон. Говорил он, между прочим, о близком конце света и просил народ опомниться.

      Владимир пробрался ближе к колонне. Оратором оказался бородатый мужик в пятнистой одежде и военных ботинках. Рядом с ним стояла девушка лет двадцати-тридцати – на ней была точно такая же куртка, с пятнами, а также ботинки с заправленными в них брюками. За спинами у обоих висели рюкзаки.

      – Разве же это общество?! – говорил мужик. – Это сплошной дом терпимости! Это говорю вам я – Пульсар, пришедший из леса! Со мной моя дочь Екатерина, она выросла в лесу, не зная вашего мира!

      Народ с любопытством слушал Пульсара.

      – Вы забыли, для чего приходил к нам Господь! Он пришёл сохранить старые принципы, построенные на равенстве! Он говорил нам о том, что закон Моисея забыт! С тех пор прошло без малого три тысячи лет! Что изменилось с тех