Санта-Хрякус. Терри Пратчетт

штанов…

      – Засыпайте оба, – оборвала мальчика Сьюзен.

      – А наша прошлая няня говорила, что чем раньше ты заснешь, тем быстрее придет Санта-Хрякус, – заметила Твила.

      – Ага, – согласилась Сьюзен. – Уж и не знаю, к счастью или к сожалению.

      Они не поняли ее последнего замечания. Она и сама не поняла, почему с ее губ сорвалась подобная фраза, однако Сьюзен привыкла доверять своим чувствам.

      Она им доверяла – и ненавидела их. Ох уж эти ее предчувствия… Они способны разрушить всю жизнь. Но этот «дар» был у нее с самого рождения.

      Дети снова улеглись спать. Она тихонько притворила дверь и вернулась в детскую.

      Что-то изменилось.

      Сьюзен посмотрела на чулки. Висят как висели. Зашуршала бумажная гирлянда.

      Она перевела взгляд на страшдественское дерево. Оно было обернуто мишурой и украшено криво приклеенными игрушками. А на самой макушке сидела кукла, похожая на…

      Сьюзен скрестила руки, воззрилась на потолок и нарочито тяжело вздохнула.

      – Опять ты? – спросила она.

      – ПИСК!

      – Ты, ты, кто ж еще. Звездочка на косе еще не делает тебя миленьким страшдественским ангелочком.

      Смерть Крыс виновато повесил голову.

      – ПИСК!

      – Ты в самом деле думал, я тебя не узнаю?

      – ПИСК!

      – Слезай немедленно!

      – ПИСК!

      – Кстати, куда ты девал настоящего ангелочка?

      – Запихнул под подушку кресла, – раздался голос с противоположного конца комнаты, где высился буфет. Затем что-то щелкнуло и тот же голос прокаркал: – Ну надо же, какие твердые глазные яблоки!

      Сьюзен стремительно пересекла комнату и дернула чашку так резко, что ворон потерял равновесие и упал на спину.

      – Это грецкие орехи! – рявкнула она, и орехи раскатились по полу. – А не глазные яблоки! И это детская! А не закусочная для воронов! Мы, видишь ли, как-то не рассчитывали, что к нам сюда залетит подкрепиться ворон! И вообще, в мире полным-полно маленьких круглых предметов, которые не являются глазными яблоками! Все понял?

      Ворон закатил глаза.

      – Значит, о кусочке теплой печени не стоит даже спрашивать…

      – Закрой клюв! Итак, я хочу, чтобы вы оба немедленно убрались отсюда! Не знаю, как вы сюда проникли…

      – А закон запрещает спускаться по трубе в канун страшдества?

      – …Но я хочу, чтобы вы ушли из моей жизни навсегда! Понятно?

      – Крыса сказала, что тебя следует предупредить, – угрюмо произнес ворон. – Хоть ты и чокнутая. Лично я не хотел сюда лететь, у городских ворот издох осел, а теперь мне достанутся только копыта…

      – Я вас предупредила?

      Снова это чувство. Изменение климата сознания, чувство осязаемости времени…

      Смерть Крыс кивнул.

      Откуда-то сверху донесся шорох. Из трубы посыпались хлопья сажи.

      – ПИСК, – очень-очень тихо сказал Смерть Крыс.

      Сьюзен охватило новое чувство – так рыба чувствует новый прилив, поток пресной воды, впадающий в море. В мир рекой лилось время.

      Она посмотрела на часы. Половина шестого.

      Ворон