Санта-Хрякус. Терри Пратчетт

ПРОСТО ПРИТВОРЯЮТСЯ, ЧТО ВЕРЯТ. ТАК, НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ[8]. БОЮСЬ, МЫ НИЧЕГО НЕ СМОЖЕМ СДЕЛАТЬ. СЛИШКОМ УЖ БЫСТРО РАСПРОСТРАНЯЕТСЯ РЕАКЦИЯ. ПРИЧЕМ ИЗМЕНЯЕТСЯ ДАЖЕ ПРОШЛОЕ.

      – По-моему, ты, хозяин, несколько преувеличиваешь, – с набитым ртом откликнулись мешки. – Все не так смертельно.

      – А ПО-МОЕМУ, ВСЕ ИМЕННО ТАК.

      – Я хотел сказать, перспективой полного и окончательного поражения нас не испугаешь.

      – ГМ, ДА? НУ, ХОРОШО. ПОЛАГАЮ, НАМ ПОРА. – Фигура взяла в руки вожжи. – НО, ДОЛБИЛА! НО, КЛЫКАЧ! НО, РЫВУН! НО, МОРДАН! ПОЕХАЛИ!

      Четыре запряженных в сани огромных кабана даже не пошевелились.

      – ПОЧЕМУ ОНИ НЕ СЛУШАЮТСЯ? – недоумевающе вопросила фигура.

      – Понятия не имею, хозяин, – ответили мешки.

      – С ЛОШАДЬМИ У МЕНЯ ЛУЧШЕ ПОЛУЧАЕТСЯ.

      – Может, попробовать: «Но, мои свинки»?

      – НО, МОИ СВИНКИ!

      Некоторое время царила тишина.

      – НЕТ, КАЖЕТСЯ, ДО НИХ НЕ ДОХОДИТ.

      Послышался неразборчивый шепот.

      – ПРАВДА? ДУМАЕШЬ, ПОДЕЙСТВУЕТ?

      – Будь я свиньей, хозяин, на меня бы точно подействовало.

      – ХОРОШО.

      Фигура снова встряхнула поводьями.

      – ВКУСНЫЕ! ЯБЛОКИ!

      Ноги кабанов мгновенно пришли в движение. В воздухе возник серебряный луч, удаляющийся в сторону горизонта. Стронувшись с места, сани почти мгновенно превратились в точку, а потом и вовсе исчезли.

      – ПИСК?

      Смерть Крыс пробежал по снегу, спустился по водосточной трубе и приземлился на крышу сарая.

      Здесь сидел ворон и с безутешным видом что-то разглядывал.

      – ПИСК!

      – Нет, ты только посмотри, – риторически произнес ворон и ткнул когтистой лапой в сторону птичьей кормушки. – Чего только не положили в эти сеточки! И половинку кокосового ореха, и кусочек бекона, и горсть арахиса! И эти существа считают себя божьим даром для дикой природы? Ха! А где глазные яблоки? Где потроха? Ау! Нету. Самая умная птица умеренных широт встречает холодный прием только потому, что не умеет висеть вниз головой и миленько щебетать. Взять, к примеру, малиновок. Что за сварливые, мелочные создания! Все время дерутся, только и умеют, что чирикать, а от хлебных крошек уже клювы воротят. В то время как я могу цитировать стихотворения, знаю массу смешных фраз…

      – ПИСК!

      – Да? Что?

      Смерть Крыс указал на крышу, на небо и взволнованно запрыгал. Ворон развернул один глаз верх.

      – А, да. Он, – кивнул ворон. – Всегда появляется в это время года. Наверное, дальний родственник малиновок, которые, кстати…

      – ПИСК! ПИ-И-ИСК! – Смерть Крыс изобразил фигуру, упавшую в камин и ходившую по комнате. – ПИСК! И-ИСК ИСК ИСК. ПИСК «ХИСК-ХИСК-ХИСК»! ИСК ИСК ПИСК!

      – Переусердствовал, ожидая Санта-Хрякуса, да? Накушался коньячного масла?

      – ПИСК?

      Глаза ворона завращались.

      – Послушай, Смерть – это Смерть, а не работа на полставки, понял? Ты не можешь устроиться в свое свободное время мыть окна или подстригать людям лужайки.

      – ПИСК!

      – Ну

8

Это весьма похоже на предположение, высказанное щеботанским философом Вентром: «Возможно, боги существуют, а возможно, и нет. Но почему бы в них не верить – так, на всякий случай? Если верно первое, после смерти вы попадете в приятное место, а если второе, вы же ничего не теряете, правда?» Умерев и затем очнувшись, философ обнаружил себя в окружении богов, вооруженных очень крепкими с виду палками. А один из богов и говорит: «Добро пожаловать на небеса, господин Умник. Мы уж постараемся сделать твое пребывание здесь как можно более приятным…»