Повесть об одинокой птице. Ирина Голаева

мотнула она головой. – Заканчиваю третий курс.

      – Замечательно, – стараясь разрядить обстановку, проговорила дама. – Молодым надо учиться. И Николай Ильич, и мой отец всегда это говорили. Вот у Бореньки – два высших. Он сейчас преподает в аспирантуре.

      – Ну мама! – опять простонал больной.

      – А что тут стыдиться? Ты кандидат наук, у тебя хорошие перспективы. Коленька был бы так доволен тобой, – сказала она и осеклась. – Знаете, Боре не раз предлагали уехать преподавать за границу. Такие были интересные предложения. Но наш Боря – патриот. Он ни за что не захотел покидать Родину. И вот живем на нищенской зарплате, но зато в родных стенах. Правда, нам много-то и не надо. Нам хватает. Летом от университета ему дают дачу. Как там хорошо, знали бы вы!

      – Мама! – уже не выдержав, крикнул Борис и попытался встать. Но у него ничего не получилось. Почувствовав, что пора уже уходить, она встала из-за стола, поблагодарила за обед и направилась к коридору.

      – Вы уже уходите? – жалобно протянул Борис.

      – Да, к сожалению, мне уже давно пора. Надо еще готовиться к завтрашнему зачету.

      – Но вы ведь теперь к нам придете? – вопросительно глядя на нее, спросила его мать. Она посмотрела на беспомощно лежавшего Бориса и твердо ответила:

      – Конечно. Завтра постараюсь прийти. Надо ведь еще раз натереть поясницу Борису Николаевичу, – и она задорно посмотрела на него. Тот задумчиво, мягко улыбнулся. Они распрощались, и она побежала вниз, шумно застучав звонкими каблучками по гулкой лестнице.

      – Какая милая девушка, – глядя на входную дверь, из которой она только что вышла, проговорила Анна Павловна. – Как ты думаешь, Боря, она придет? – спросила мать, повернувшись к сыну.

      – Наверное, – тихо произнес он и закрыл глаза, показывая своей матери, что не будет продолжать разговор. Та, шаркая ногами по затертому паркету, понесла тарелки на кухню.

      С тех пор она стала заглядывать в квартиру номер 16 старого дома. Ее всегда приветливо встречали в этой семье. Анна Павловна ставила чайник, а Борис Николаевич начинал рассказывать о всяких диковинных странах, народах, обычаях. Оказалось, что он этнограф. Много поездил в свою бытность, а теперь преподавал в университете. Анна Павловна долго не сидела с ними. Когда старинные часы пробивали восемь, она, распрощавшись, шла в свою комнату. Они оставались с Борисом Николаевичем вдвоем на кухне, чему он, видимо, был очень рад, потому что сразу раскрепощался, увлекая ее своими рассказами. У него была прекрасная библиотека. И потихоньку, видимо, тайком от матери, он стал давать ей книги. Для нее начал открываться удивительный мир планеты, на которой она жила. Ее отец не увлекался науками. Он был самым обыкновенным технарем и дальше границ родного города мало что знал. Так, в обществе Бориса Николаевича постепенно ее горе стало сглаживаться, и былая острота притупилась. Она приходила к ним часто, но никогда не оставалась ночевать. Хотя Борис Николаевич и предлагал ей остаться, она вежливо отказывалась, ссылаясь еще на какие-то домашние