Чудо. Эмма Донохью

Пригласив одну из нового поколения медсестер, комитет явно рассчитывал вызвать доверие к безумной истории О’Доннеллов. Превратить это затхлое болото в место обитания чуда. В Либ заклокотала ярость.

      Другая женщина, вовлеченная в эту историю, вызывала у нее сочувствие.

      – А вторая сиделка? Я ее знаю?

      – Разве вы не познакомились с сестрой Майкл за ужином? – нахмурился доктор.

      Бессловесная монахиня. Либ следовало догадаться. Странно, что они берут имена мужчин-святых, словно отказываясь от женских черт. Но почему монахиня не представилась? Возможно, ее низкий поклон означал, что они с англичанкой вместе вовлечены в эту неразбериху.

      – Она тоже проходила подготовку в Крыму?

      – Нет. По моей просьбе ее прислали из дома призрения в Талламоре, – сказал Макбрэрти.

      Одна из странствующих монахинь. Либ работала в Шкодере с монахинями из этого ордена. Они, по крайней мере, надежные работницы.

      – Родители попросили, чтобы хотя бы одна из вас имела такое же, как у них, э-э…

      Итак, О’Доннеллы просили себе католичку.

      – Вероисповедание.

      – Да, и национальность, – как бы смягчая сказанное, добавил он.

      – Насколько я понимаю, англичан в этой стране не любят, – с натянутой улыбкой произнесла Либ.

      – О, слишком сильно сказано, – возразил Макбрэрти.

      А как же те лица, которые поворачивались к повозке, когда Либ ехала по деревенской улице? Наверное, те мужчины говорили о ней, потому что ждали ее приезда. И не просто приезда англичанки, а женщины, присланной для надсмотра за баловнем местного сквайра.

      – Сестра Майкл поможет более близкому общению с ребенком, вот и все, – сказал Макбрэрти.

      Как будто близкое общение может быть необходимым или даже полезным качеством сиделки! А в качестве второй сиделки он нанял одну из знаменитой команды мисс Н., чтобы надзор выглядел более добросовестным, особенно для английской прессы.

      Либ подумывала очень сдержанно произнести такие слова: «Доктор, вижу, меня привезли сюда в надежде, что мое сотрудничество с великой женщиной поможет придать возмутительному обману видимость респектабельности. Я не стану в этом участвовать». Если отправиться в дорогу утром, то в госпиталь она вернется через два дня.

      Перспектива подобного объяснения наполнила ее унынием. Либ представила себе, как пытается объяснить, что работа в Ирландии оказалась нежелательной по моральным соображениям. Вот главная медсестра посмеется!

      Итак, Либ сдержала раздражение и сосредоточилась на практических сторонах. Только наблюдение, как сказал Макбрэрти.

      – А если в какой-то момент моя подопечная выразит малейшее желание, путь даже завуалированное, что-нибудь съесть… – начала она.

      – Тогда дайте ей это. – Судя по голосу, доктор был поражен. – Мы не морим детей голодом, миссис Райт.

      Либ кивнула:

      – Значит, через две недели мы, медсестры, должны представить вам информацию?

      – Меня,