Дом Цепей. Стивен Эриксон

не ответил. Он медленно перевёл взгляд на Дэйлисс.

      – Ты благословила Байрота?

      Та презрительно пожала плечами.

      – Скорблю, – проговорил Карса, – что тебе не хватило отваги.

      Девушка перехватила его взгляд, и в её глазах внезапно сверкнула ярость.

      С улыбкой Карса вновь обратился к Байроту и Дэлуму:

      – «Звёзды идут по небу. Поскачем же!»

      Однако Байрот не обратил внимания на ритуальные слова и вместо того, чтобы провозгласить традиционный ответ, проворчал:

      – Дурно ты решил – срываться на ней из-за уязвлённой гордости. Когда мы вернёмся, Дэйлисс станет мне женой. Если бьёшь её, бьёшь меня.

      Карса замер.

      – Байрот, – глухо и ровно проговорил он, – я бью того, кого пожелаю. Недостаток отваги расходится, точно мор: может, её благословение легло на тебя проклятьем? Я – предводитель. Лучше брось мне вызов сейчас, пока мы не уехали из дома.

      Плечи Байрота напряглись, когда он медленно наклонился вперёд.

      – Мою руку, – прохрипел он, – сдерживает не недостаток отваги, Карса Орлонг…

      – Рад это слышать. «Звёзды идут по небу. Поскачем же!»

      Байрот нахмурился, когда Карса перебил его, хотел добавить что-то ещё, затем передумал. Он бросил взгляд на Дэйлисс и кивнул, словно беззвучно подтвердил какое-то тайное знание, а затем нараспев ответил:

      – «Звёзды идут по небу. Веди нас, предводитель, к славе!»

      Дэлум, молча и безо всякого выражения наблюдавший за происходящим, эхом повторил:

      – Веди нас, предводитель, к славе.

      Вслед за Карсой оба воина проехали через всю деревню. Старейшины племени не одобрили этого похода, так что никто не вышел с ними проститься. Но Карса знал: все слышат, знал: однажды все они пожалеют, что узнали в эту ночь лишь глухой и тяжёлый стук копыт. И всё же ему очень хотелось, чтобы их вышел проводить ещё хоть кто-нибудь, кроме Дэйлисс. Однако даже Пальк не явился.

      Но я чувствую, за нами следят. Видно, Семеро. Уругал, взошедший на высоту звёзд, верхом на колесе потоков, взирает на нас. Услышь меня, Уругал! Я, Карса Орлонг, убью для тебя тысячу детей! Тысячу душ возложу к твоим стопам!

      Где-то рядом заскулила в тревожном сне собака – но так и не проснулась.

      На склоне к северу от деревни, у самой кромки леса, стояли и молча провожали взглядом Карсу Орлонга, Байрота Гилда и Дэлума Торда двадцать три фигуры. Точно недвижные призраки, они маячили во мраке среди деревьев ещё долго после того, как три воина скрылись из виду на восточной дороге.

      Всех их, урождённых уридов, которых затем принесли в жертву богам, связывало с Карсой, Байротом и Дэлумом кровное родство. На четвёртом месяце жизни каждого из них отдали Ликам в Скале: перед закатом матери уложили собственных детей на поляне и ушли. И по воле Семерых дети исчезали к рассвету. Оказывались в объятьях новой матери.

      Становились чадами ’Сибалль Ненайденной, одинокой богини, единственной из Семи, у кого не было собственного племени. Оттого она сотворила себе