Пуповина. Александр Варго

одеколоном. Выйдя из ванной, Владимир нахмурился.

      Следы. Снова эти следы.

      Он закрыл глаза и простоял так несколько секунд.

      Потом открыл.

      Следы не исчезли. Словно нечто вылезло из своей поросшей травой могилы, пробралось сюда ночью и шлепало по квартире, пока он спал, вусмерть надравшись.

      – Ксюша?

      Кузнецов прошел в детскую комнату. Кровать Насти была вся в грязных потеках, будто белье использовали в качестве половых тряпок.

      – Ты ночевала тут? У меня дома? – вкрадчиво спросил он. Прошествовал на кухню. Стул тоже был грязным, на Настиной кружке – отпечаток губ.

      – Кто ел из моей тарелки? – пробормотал Владимир, поднося кружку ближе. Понюхал, поморщился. Пахло дохлыми мышами и плесенью. – Кто сидел на моем стуле? Кто спит в моей кроватке? Ау, Ксю-уш!

      Его глаза заблестели нездоровым блеском.

      – Мы скоро увидимся, дорогуша, – усмехнулся он, бросая кружку в раковину. Послышался звон стекла.

      Он надел свой любимый белый костюм, критически оглядел себя в зеркало, после чего стал набирать номер супруги.

      – Увидимся, – уже тише добавил он. – Обязательно увидимся…

      Когда в трубке раздался голос Ирины, лицо Кузнецова преобразилось, и он радостно воскликнул:

      – Привет, солнышко мое! Поздравляю с днем рождения дочки!..

      …Ирина поставила перед дочкой миску с залитыми молоком хлопьями.

      Девочка надула губы:

      – Хочу вареную колбаску.

      – Когда в обед сядем за праздничный стол, тогда и будет тебе колбаска, – сказала женщина. – И много чего другого вкусного.

      Девочка вопросительно посмотрела на бабушку, молчаливо испрашивая у нее поддержку, но Валентина Ивановна лишь улыбнулась:

      – Неужели нельзя пару часов потерпеть?

      – Нет, – сообщила безапелляционно Настя. – У меня сегодня день рождения.

      – Значит, все можно? Мы знаем, что у тебя день рождения, – спокойно кивнула Ирина, отпивая дымящийся кофе. – Скоро придет время поздравлений.

      На кухню вошел пожилой мужчина. Несмотря на годы и взрыхленное морщинами лицо, в нем чувствовалась военная выправка. В его руках было несколько воздушных шариков. Это был дедушка Насти, отставной полковник.

      – Что, лишние остались? – спросила Ирина.

      – Нет, скотч ищу.

      Леонид Александрович взял с холодильника липкую ленту и вдруг спросил:

      – Твой-то не собирается к нам в гости, случаем?

      Ирина на мгновение смутилась. В последнее время с Володей творилось что-то из ряда вон выходящее, и она уже начала побаиваться его.

      «Говори правду. Не просто побаиваться. Я хочу развестись с ним», – мысленно произнесла она, поразившись, с какой легкостью пришла к такому решению.

      – У нас временные трудности, – сказала она, избегая встречаться с тяжелым взглядом отца. – Ему тяжело сейчас. Но… это ведь его дочь. И он наверняка захочет увидеть ее в этот праздник. Он имеет полное право на это, папа.

      – А я не хочу видеть этого человека в моем доме, – отчеканил старик. Было видно,