Время прощать. Дженнифер Чиаверини

за история? Могу я его увидеть? Давно он здесь?

      Остановив поток вопросов, Диана глубоко вздохнула. В Элм-Крик она уехала около полудня, Майкл мог оставить сообщение вскоре после ее отъезда. Значит, он уже несколько часов сидел в окружении преступников? Такое влияние было нужно парню меньше всего.

      Полицейский поднял руки, чтобы ее успокоить.

      – Он провел у нас меньше часа. Ждет в кабинете.

      – А что же он сделал?

      – Катался на скейтборде в неположенном месте. Мы бы его не задержали, если бы у него были при себе деньги для уплаты штрафа.

      У Дианы глаза полезли на лоб.

      – Катался на скейтборде?! – взвизгнула она. – И за это вы упрятали ребенка за решетку?

      Полицейский поежился:

      – Да. Потому что кататься нужно в специально отведенных местах.

      – Почему вы не позвонили мне в поместье Элм-Крик? Или моему мужу в колледж?

      – Ваш сын настоял на том, чтобы мы вызвали именно вас, а не его отца. Но прерывать ваше занятие он не захотел.

      Диана со стоном выдохнула, подумав: «Давно ли Майкл стал таким деликатным?» – и вслух сказала:

      – Поверить не могу… – Она принялась рыться в сумке в поисках кошелька. – Мне, конечно, радостно слышать, что наша полиция так доблестно защищает горожан от скейтбордистов. Если б вы еще могли справиться с ворами, маньяками и террористами, которые разгуливают на свободе, было бы вообще замечательно.

      – Маньяков и террористов в наших краях не слишком-то много, мэм.

      – Сколько с меня? – отрывисто спросила Диана.

      – Пятьдесят долларов.

      Отсчитывая бумажки, она стиснула зубы, чтобы не разразиться тирадой, которая так и просилось наружу. Ничего, она прибережет ее для Майкла, и мало ему не покажется.

      – Вот ваш выкуп. – Она подвинула деньги к противоположному краю стойки. – Теперь я могу забрать сына?

      Через несколько минут Майкла привели. Его костлявая фигура, как всегда, тонула в мешковатой одежде, которая подошла бы Тиму, если бы тот носил черные джинсы и футболку с фотографией рок-группы «Аэросмит». Скомканную куртку Майкл держал под мышкой, а кепка была повернута козырьком назад.

      – Это что – моя сережка? – воскликнула Диана, когда у него в ухе блеснуло золото.

      Он кивнул.

      – А вторая где?

      – В твоей шкатулке. – Помолчав, Майкл добавил: – Ты никогда не говорила, что мне нельзя брать твои украшения.

      – Я думала, об этом и говорить не надо. – В свое время Диана была против того, чтобы сын прокалывал себе ухо, но Тим тогда сказал: «Он спросил у нас разрешения, и мы должны его за это вознаградить. Может, меньше будет самовольничать». К тому же парень, слава богу, захотел проколоть себе только одно ухо, а не нос, не бровь и не язык. – Еще я никогда не говорила тебе, чтобы ты не поджигал дом и не печатал в подвале фальшивые деньги. Но ты ведь знал, что этого делать нельзя?

      – Ну да, – пробормотал Майкл. – Типа того.

      – Типа