Единожды солгав. Харлан Кобен

спорте это не главное, – покачала головой Майя.

      – А что же тогда главное?

      – Главное – получать удовольствие и держать себя в форме.

      – Ты сама-то в это веришь? – спросила Алекса.

      – Да, верю.

      – Тетя Майя?

      – Что, Дэниел?

      – Ты и в Санта-Клауса тоже веришь?

      Дэниел с Алексой снова рассмеялись. Майя с улыбкой покачала головой. Потом бросила взгляд в зеркало заднего вида.

      Красный «бьюик-верано» никуда не делся.

      У нее мелькнула мысль, что это тренер Фил преследует ее, желая поквитаться. Цвет машины подходил… впрочем, верзила, обуреваемый жаждой демонстрировать всем окружающим свое превосходство, наверняка ездил на спортивной машине или на чем-нибудь типа «заммера».

      Когда они подъехали к дому Клер – несмотря на то что с момента убийства прошло уже столько времени, Майя по-прежнему думала об этом доме как о доме сестры, – «бьюик» проехал мимо, даже не притормозив. Возможно, это все-таки был не «хвост». Наверное, кто-то из футбольных болельщиков, живущих по соседству. Вполне логично.

      Майе вспомнился тот день, когда Клер впервые показала этот дом им с Эйлин. Тогда он выглядел примерно так же, как и сейчас: заросший газон, облупившаяся краска, растрескавшийся асфальт на подъездной дорожке, поникшие цветы.

      – Ну, как тебе дом? – спросила ее тогда сестра.

      – Настоящая развалюха.

      – Потрясающая наблюдательность, – улыбнулась Клер. – Погоди, дай мне время.

      Майя в таких делах была настоящим бревном. Она не имела дара видеть потенциал. А у Клер такой дар был. Сестра обладала способностью преображать все вокруг себя. Вскоре первыми словами, приходившими на ум, когда ты подъезжал к дому, стали «радостный» и «уютный». Он походил на детский рисунок, сделанный разноцветными мелками, с солнышком, которое всегда светит с неба, и цветами выше дверей.

      Теперь все это пришло в упадок.

      Эдди встречал их на пороге. Как и дом, он теперь превратился в бледную тень того себя, каким был когда-то до гибели Клер.

      – Как все прошло? – спросил он дочь.

      – Мы проиграли, – ответила Алекса.

      – Эх, жалко!

      Девочка чмокнула отца в щеку, и они с Дэниелом скрылись в доме. Вид у Эдди был настороженный, однако же он посторонился и впустил Майю внутрь. На нем была красная фланелевая рубаха и джинсы, и снова на Майю пахнуло чрезмерной свежестью лосьона для полоскания.

      – Я приехал бы за ними, – немедленно принялся оправдываться Эдди.

      – Нет, – отрезала Майя. – Не приехал бы.

      – Я не собирался… То есть я выпил уже после того, как узнал, что ты подбросишь их до дома.

      Майя ничего не сказала. В углу по-прежнему громоздились штабеля коробок. В них были вещи Клер. Эдди так и не собрался перенести их в подвал или в гараж. Они все так же стояли в гостиной, точно добыча безумного скопидома.

      – Честное слово, – не унимался он. – Я никогда не сажусь за руль, если выпил.

      – Не человек – мечта.

      – Тебе нимб не жмет?

      – Не жмет.

      – Майя?

      – Что?

      На